Вопрос смерти и жизни - Ирвин Ялом, Мэрилин Ялом (2021)

Остаток дня мы с Мэрилин проводим вместе: мой первый порыв – не спускать с нее глаз, быть постоянно рядом, держать за руку и не отпускать. Я влюбился в нее семьдесят три года назад, и мы только что отпраздновали шестьдесят пятую годовщину нашей свадьбы. Я знаю, что это необычно – любить другого человека так сильно и так долго. Но даже сейчас, когда она входит в комнату, я оживляюсь. Я восхищаюсь в ней всем – ее грацией, красотой, добротой и мудростью. Хотя в интеллектуальном плане мы совсем разные, мы оба питаем трепетную любовь к литературе и драматургии. Помимо мира науки она отлично разбирается во многих других областях. Всякий раз, когда у меня возникает вопрос в сфере гуманитарных наук, она редко упускает возможность меня просветить. Наши отношения не всегда были безоблачными: и у нас были разногласия и ссоры, но мы всегда были откровенны и честны друг с другом и всегда, всегда ставили наши отношения превыше всего.

Мы прожили вместе почти всю жизнь, но теперь диагноз множественной миеломы заставляет меня думать о жизни без Мэрилин. Впервые ее смерть кажется не только реальной, но и слишком близкой. Страшно представить себе мир без Мэрилин, и мысль о том, чтобы умереть вместе с ней, проносится у меня в голове. В последние несколько недель я говорил об этом с моими ближайшими друзьями-врачами. Один из них признался, что наверняка задумается о самоубийстве, если его супруга уйдет первой. Некоторые из моих друзей приветствовали бы смерть, если бы им грозило тяжелое слабоумие. Мы даже обсудили кое-какие способы покончить жизнь самоубийством, включая морфин, некоторые антидепрессанты, гелий или другие возможности, предлагаемые обществом «Болиголов»[18].

В своем романе «Проблема Спинозы»[19] я пишу о последних днях Германа Геринга в Нюрнберге и рассказываю, как он обманул палача, проглотив цианид. Капсулы с цианидом получили все высшие нацисты, и многие (Гитлер, Геббельс, Гиммлер, Борман) умерли точно так же. Это было семьдесят пять лет назад! А что теперь? Где в наше время можно раздобыть пузырек с цианидом?

Впрочем, стоит мне задуматься над такими вопросами, как в моем сознании тут же всплывают очевидные последствия: влияние моего самоубийства на наших детей и многочисленных знакомых. И на моих пациентов. Я столько лет посвятил индивидуальной и групповой терапии, столько лет помогал вдовам и вдовцам пережить первый мучительный год после смерти супруга! Я так радовался, наблюдая, как они постепенно возвращаются к жизни. Покончить с собой было бы предательством по отношению к ним, предательством по отношению к нашей совместной работе. Я помог им пережить боль и страдания, а затем, оказавшись в их ситуации, решил отступиться. Нет, я не могу этого сделать. Помощь пациентам – главенствующий принцип всей моей жизни: я не могу и не буду его нарушать.

* * *Прошло уже несколько недель после моей встречи с пациенткой из Шотландии, после которой я принял решение оставить практику. Я по-прежнему предлагаю разовые консультации четыре или пять раз в неделю, но постоянных пациентов у меня больше нет. Это большая утрата для меня, ведь я так долго был психотерапевтом; без работы я чувствую себя потерянным и отчаянно пытаюсь найти себе новое применение. К счастью, я все еще могу писать, и эта книга – наш совместный проект с Мэрилин – эликсир жизни не только для нее, но и для меня. В поисках вдохновения я открываю старый файл под названием «Заметки и идеи», который я пополнял несколько десятилетий.