Академия - Бентли Литтл (2017)

– Я состою в трех комитетах, – обвинительным тоном заявила она. – Разве смогу я уделять им должное внимание, если все мое время будет уходить на тебя?

Последнее слово мать выплюнула с таким негодованием и отвращением, что Шон подумал – она бы, наверное, только обрадовалась, если б у него вышло… с венами.

«Нечего было демонстрировать моему классу свою промежность. Которая, по словам Тодда Зивни, с милой причесочкой».

Вот как надо было ответить.

– Ты хоть представляешь, каково мне? Мой сын сотворил такое! Ужасный позор…

Шон только сильнее согнул пальцы, распрямил их изо всех сил, вновь сжал – покрепче.

Мать подошла ближе, наклонилась, заглянула ему в глаза. Словно знала, о чем он думал… Точнее, думала о том же. Мать улыбнулась – совсем не ласково, – выпрямилась.

– Лезвия в ванной, – бросила она, выходя. – Пользуйся смело.

* * *

Билл Мэннинг стоял перед классом и широко улыбался. В этом году у школы Тайлера были великолепные шансы в академическом десятиборье[6]. Хоть на поездку в Вашингтон замахивайся. До нынешнего года школа не участвовала даже в окружных соревнованиях, не то что в общенациональных. Но раньше мистеру Мэннингу не давали такой свободы действий: делай что угодно, лишь бы подстегнуть команду к победе.

Подстегнуть…

С громким свистом он рассек воздух черным кожаным хлыстом, зажатым в руке.

Несколько учеников нервно посмотрели на него. Еще несколько глянули на учителя исподтишка, не поднимая головы от книг и тетрадей. Однако большинство детей продолжали зубрить – слишком напуганные, слишком подстегнутые, чтобы провоцировать его гнев.

Он вновь взмахнул хлыстом, рассек воздух, ухмыльнулся еще шире.

За окном садилось солнце, заливая небо оранжевым светом. Осень. Скоро темнеть начнет еще до окончания занятий.

А в темноте можно столько всего сделать…

Мистер Мэннинг взглянул на часы. Без малого четыре тридцать. Еще чуть-чуть – и конец перерыва, пора возвращаться к муштре. Обычно мистер Мэннинг предупреждал об этом за полминуты, а потом громко отсчитывал последние десять секунд. Однако сейчас он ждал в тишине, не сводя глаз с часов. Пять минут…

Четыре минуты…

Две…

Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два…

Один.

Он резко крутанулся и указал хлыстом на Анджелу Айи.

– Нуклеотиды содержат два типа азотистых оснований. Назови их! – потребовал мистер Мэннинг.

– Пентозы и пурины! – выкрикнула она.

– Неправильно! – Он гневно хлестнул хлыстом по ее парте, едва не попав по пальцам. – Пурины и пиримидины!

Анджела заплакала.

– Сто такое, моя ма-енькая? – Мистер Мэннинг нагнулся, приблизил к девчонке глумливое лицо. – Плацем, потому сто мы тупенькие?

Она села прямо, шмыгнула носом, усилием воли подавила рыдания.

– Я не тупая, – заверила Анджела и смахнула непрошенные слезы. – Я учила.

– Не выучила! – заорал учитель. – И ты тупая! Такой безмозглой дуры мне тренировать еще не доводилось! – Он вновь взмахнул хлыстом, и на этот раз задел ее, хлестнув кончиком по плечу. Она вскрикнула. – В следующий раз напрягай память получше.

Мистер Мэннинг медленно пошел по центральному проходу.

– К первичным тканям сосудистых растений… относятся? – Хлыст опустился на парту Кирка Ньюкомба.

– Первичная ксилема и первичная флоэма!

– Да.

Муштра продолжалась. Билл Мэннинг ходил по кабинету, произвольно выбирая учеников, ругал и бил их за неправильный ответ, удостаивал равнодушной похвалы за правильный. Наконец каждый ответил хотя бы на два вопроса: один из области медико-биологических наук, второй – из науки о Земле. Мистер Мэннинг вернулся к доске. Работа предстояла долгая, тяжелая и кропотливая, однако с его помощью да при их старании они справятся. Если же нет…

Он сильно взмахнул хлыстом, с наслаждением прислушался – ах, как свистит! – и посмотрел на команду десятиборцев.