Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

– Не хочу быть навязчивой, – сказала она. – Но с вами все в порядке?

Я обернулась к ней, меня охватило желание ответить язвительно и сухо. Но увидев, что она улыбается, я поняла, что моя реакция неоправданна. Женщине явно одиноко, ей просто хотелось поболтать. У меня не было никаких причин отвергать ее.

– Со мной все плохо, – ответила я, пытаясь усмехнуться. – Надеюсь, это пройдет.

Я ожидала, что она ответит какой-нибудь банальной фразой типа «ничего, все образуется». Или заерзает на своем месте, извинится и уйдет. Но она просто сидела молча и смотрела на меня. Она не просила меня взять себя в руки, изображать бодрость и энтузиазм. Обычная встреча двух людей. К моему большому удивлению, это словно сняло с меня невидимый груз.

– В моей жизни сейчас полный хаос, – произнесла я, и голос сорвался. – Все боятся и хотят, чтобы я делала вид, будто ничего не случилось. С какой стати я буду притворяться?

Из моих глаз покатились слезы. Я чувствовала себя полной идиоткой. Мне совсем не хотелось устраивать истерику перед человеком, которого я вижу в первый раз.

Женщина встала со своей скамьи, подошла и села рядом со мной. И неуклюже погладила меня по спине.

– Боже мой, моя дорогая, что же произошло? – спросила она.

В голосе Перниллы звучало нетерпение, в голосе мамы – тревога. Хенрик испугался бы и рассердился. Эта женщина проявила сочувствие.

– У меня пропала дочь, когда ей был всего годик, – принялась рассказывать я. – Мне сказали, что она, должно быть, утонула, но я была уверена, что она жива. И вот я снова встретила ее. Оказалось, что это труднее, чем я себе представляла. Тяжелее всего, что случалось со мной в жизни, – страшнее было только само ее исчезновение.

– Понимаю, – произнесла женщина. – Я и вправду понимаю.

– Зачем понадобилось так много лет, почему она так долго не возвращалась?

Скорее всего, я говорила путано и бессвязно, но женщина продолжала гладить меня по спине.

Я перестала плакать.

– Моя мама и лучшая подруга волнуются за меня. Им кажется, что я чего-то себе напридумывала.

– Почему они так думают? – спросила она, доставая упаковку бумажных платочков и протягивая ее мне. – Они не могут не понимать, что вы говорите серьезно.

Я достала платочек, вытерла глаза и нос.

– Дело в том, что я уже ошибалась, – ответила я. – Однажды мне показалось, что я вижу ее. Но я заблуждалась. После этого у меня началась тяжелая депрессия. Меня положили в больницу. Теперь они боятся, что это повторится.

– Ну, а ваш муж? – спросила она, указывая кивком головы на мое обручальное кольцо. – Что он говорит?

– Ему я ничего не сказала. Не знаю, хватит ли у меня сил снова через все это пройти. Он наверняка задастся вопросом, не заболела ли я, не надо ли срочно отвезти меня в психушку.

Женщина внимательно смотрела на меня и понимающе кивала.

– Даже не знаю, что мне теперь делать. Никогда не испытывала такой растерянности.

– Как же вы хотите поступить?

– Я хочу узнать ее поближе. Но к чему это приведет? Для меня? Для моей семьи? Для нее?

Женщина взглянула на кроны деревьев.

– Да, кто знает, – негромко произнесла она.

– Простите меня, – пробормотала я. – Наверняка я кажусь вам сумасшедшей. Кстати, меня зовут Стелла.

Я протянула руку.

– Эва, – ответила она и обхватила мою ладонь обеими руками. – Жизнь коротка. Мы живем один раз, помните об этом. Как ее зовут, вашу дочь?

– Алиса.

– Красивое имя.

– Никогда не думала, что будет так тяжело. Так больно.

– Подумайте, что причиняет большую боль. Либо вы решите оставить все, как есть, и жить с этим дальше. Или сделать все от вас зависящее, чтобы узнать правду, и пусть другие думают, что хотят.