Ничего не говори - Брэд Паркс (2019)

Я просидел в кабинете еще час, а потом торопливо вышел, готовясь встретить натиск криков и осветительных ламп.

Но ничего такого не произошло. По дороге домой я позвонил Элисон. Она предложила мне тоже ехать к ее матери, но я отказался, сказав, что хочу создать в глазах похитителей видимость нормальной жизни.

Я поговорил пару минут с Сэмом – дольше удерживать его внимание мне не удалось – и весь остаток дороги, а потом и вечер, провел один в состоянии уныния и подавленности.

На следующее утро я намеренно проехал мимо парковки для судей, чтобы посмотреть, не караулят ли меня там репортеры, но никого не увидел. Это вселило надежду на то, что моя история уже не представляет такого интереса.

Войдя в офис, я сказал Джоан Смит, что мне надо прочесть несколько документов, и попросил не беспокоить, разве что в случае крайней необходимости. Потом лег в кабинете на диван, вытащил телефон и сказал себе, что немного успокоюсь, если посмотрю фотографии Эммы.

Вскоре я уже молча рыдал. Мозг не купился на уловку, которую ему пытались подсунуть. Да, девочка на снимках улыбалась, лучилась от счастья, ей ничего не угрожало. Но в реальной жизни она была напугана, одинока, над ней нависла смертельная опасность.

А я ничего не мог с этим поделать, и это было мукой.

И хотя я продолжал изводить себя видениями Элисон и Пола Дрессера на пляже в Сен-Тропе, здравый смысл подсказывал, что главным подозреваемым все-таки остается Роланд Хеманс.

В конце концов «АпотеГен» все равно выведет «Превалию» на рынок – и Пол Дрессер и дальше будет работать в компании, независимо от того, придется ей платить Денни Пальграффу или нет. Конечно, выиграв дело, они заработают больше, но даже проиграв, получат хоть какую-то прибыль, и их акции будут по-прежнему чего-то стоить.

У Хеманса и Пальграффа была совсем другая ситуация. Для них вопрос стоял иначе: либо все, либо ничего.

Я никак не мог представить себе Пальграффа в роли злодея, особенно сейчас, когда с ним познакомился. Он был настолько высокомерен, что наверняка верил: он победит, потому что прав. Более того, он хотел, чтобы суд непременно состоялся. Признание обществом его гения и заслуг в изобретении ингибитора PCSK9, способного изменить статистику сердечно-сосудистых заболеваний по всему миру, для него было не менее важно, чем деньги.

Хемансу на это было наплевать. Он понимал, что противостоит армаде адвокатов, которую ему не одолеть – если только не заставить судью плясать под его дуду, обеспечив себя деньгами до конца жизни.

Слежка за Хемансом, на которую я отважился пару дней назад, могла закончиться провалом. Теперь он знал меня в лицо. После вчерашней журналистской атаки меня знала половина Хэмптон-Роудс. Поэтому мне лучше было сидеть тихо. К тому же, как справедливо заметила Элисон, у меня нет подготовки, я не частный детектив.

Но что тогда – и как это мне раньше не пришло в голову? – мешает мне его нанять?

Глава 35

Его звали Герберт Трифт. Из компании «Трифт и партнеры».

Я выбрал его в справочнике «Желтые страницы» не потому, что согласно объявлению у него за плечами двадцать пять лет работы в офисе шерифа округа Глостер и умеренные расценки, а потому, что самым крупным шрифтом из всех слов, которыми себя описывал, он выделил «конфиденциальность».

Ближайшим свободным для приема временем у него был полдень четверга. Офис его располагался в десяти минутах от здания суда, на Нортгемптон-бульвар, в ветхом доме в колониальном стиле, которых на этой улице было несколько – с той разницей, что остальные, кажется, принадлежали отдельным семьям.

Поднимаясь на крыльцо дома, я подумал, что, скорее всего, второй этаж этого дома жилой. Это был не только офис фирмы «Герберт Трифт и партнеры», но и жилье самого Герберта Трифта.

Когда мне открыли дверь через домофон, из комнаты в задней части дома донесся мужской голос:

– Я здесь, проходите.