Как до Жирафа… - Маргарита Ардо (2019)

– Поздно, мне пора.

За окном уже было темно. Ноги понесли меня сами, словно кто-то управлял мной извне, мой вечный, спрятанный в голове контролёр, заботящийся лишь об одном – об облико морале и непопранном достоинстве. А легкомысленная, мечтающая о любви женщина во мне умоляла остаться – дышать его воздухом, чувствовать одно с ним пространство… Ещё немножко, ещё чуть-чуть. Завтра будет день, и он будет иным, а сейчас…

Но я шла к дверям, словно запущенную во мне программу было не остановить. Я точно буду себя ненавидеть, если уйду. И, скорее всего, если останусь…

Но так хорошо рядом с ним!

Андрей пошёл меня провожать. Я надела туфли. Он встал совсем близко, прижав к себе мой плащ, и у меня сердце зашлось. Вдруг он спросил:

– Что мне сделать, чтобы вы остались?

И в глазах его не было ехидства, не было похоти, не было ничего такого, что могло бы меня испугать. Или мне просто так хотелось.

– Попросить, – проговорила я еле слышно и, едва услышав ответ, потянулась к его губам, оказавшимся совсем рядом. Сама, первая, чтобы отсечь пути к отступлению, чтобы заглушить голос несносного контролёра, пророчащего позор и катастрофу. И тот замолчал, едва наши губы соприкоснулись.

«В бесплодии один плюс, – подумалось мне, – не нужно думать о контрацепции…»

Голова моя закружилась. И больше ничего не осталось. Кроме тепла его рук, касающихся нежно моего лица, шеи, талии. Пальцев, перебирающих мои волосы, ласкающих их, словно локоны принцессы. Губ, горячих, вкусных, поначалу трепетных, а затем отвоёвывающих себе всё больше и больше моего тела, которое теперь только номинально было моим, но мне не принадлежало.

– Катюша, Катенька… – шептал Андрей, завораживая меня. – Нежная, такая нежная…

Я коснулась его волос, крепкой шеи и плеч, не веря, что позволяю себе это. Ведь он. Мой. Начальник. Я завишу от него, я… И мысли потерялись совсем, потому что его руки оказались под платьем… На животе, на бёдрах, там… Тёплые, хмельные волны блаженства то накатывали, то отпускали, то заставляли меня вздрагивать, будто от электричества, сжиматься и распускаться, как цветок в ускоренной съёмке. Я толком не понимала, что он делает под платьем, погрузившись в ауру ласки и нежности. Покрыв моё лицо и губы поцелуями, Андрей заглянул мне в глаза, спросил он хрипло, обжигая дыханием:

– Катюша, ты позволишь?

Впрочем, его руки позволения не спрашивали, и у меня со стоном вырвалось:

– Да…

Андрей подхватил меня и понёс. И, может, я всё придумала, но сейчас я казалась себе любимой и потому безграничной, как море, как ветер над ним и пенные барашки на волнах. Словно не существовало мира за дверьми этой квартиры, его отца с угрозами, моих долгов, вообще ничего…

Я отпустила себя полностью. Мягкость кровати, шелест простыней, приглушённый свет и шёпот. Горячие ладони поднялись от моих ступней медленно по щиколоткам, лодыжкам и бёдрам, обожгли там, где все пульсировало влагой и желанием, освободили от нижнего белья.

Ещё можно было отступить, но я не хотела… Деликатно, дрожащими от нетерпения пальцами снятое платье вспорхнуло в свете бра мотыльком и упало. За ним его футболка. Я приподнялась, чтобы видеть Андрея, но он с поцелуем уложил меня обратно. К белым, как в гостинице подушкам и хрустким простыням. Сел на колени, охватил жадным взглядом, улыбнулся чуть шаловливо, а потом, не отводя глаз, попробовал на вкус грудь и, не дав мне опомниться, опустился ниже. Его губы и пальцы, не знающие стыда, заставили меня изогнуться почти конвульсивно. Я отчаянно попыталась сдержать стон, но он всё равно вырвался. Я испугалась, чтобы не разбудить Машу.

– Пожалуйста, не надо… – шепнула глупо, со всхлипом, – Машенька…

– Если заснула, спит крепко. Я знаю, – закрепил поцелуем, как печатью.

– Ты не думай, – всхлипнула я, – я только тебе, я не каждому… Не думай…