Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

Голос Серены. Я встаю на ноги, выпрямляю спину. Вытираю глаза. Никто не должен видеть, что я плакала.

Кэти

Рейчел где-то нашла бокал для кофе и теперь наливает в него красное вино — дорогое, судя по бутылке. Разговоры постепенно стихают, и в комнате слышится только «бульк-бульк-бульк».

— Не беспокойтесь, я буду пить из этого бокала, — говорит она, словно отвечает на чей-то вопрос.

Она стоит прямо посреди столовой, у кухонного «островка». На ней красное платье с глубоким вырезом. Мой взгляд будто сам по себе притягивается к ней, к ее черным игривым стрелкам на веках, создающим эффект кошачьих глаз, к ярко накрашенным глянцевым губам. Остальные гости, я вижу, тоже то и дело на нее поглядывают. Правда, я не сразу понимаю, что привлекает их не только ее алое платье с декольте, в котором белеет неестественно светлая кожа. Они смотрят на ожерелье из безобразных синяков, обвивающих ее шею, словно широкая багровая цепь. Боже, что с ней случилось?

Ужин окончен, кухня заполняется гостями. Многие собираются в группы, радуясь, что наконец-то появилась возможность самим выбрать себе собеседников. Я — тоже не исключение.

Ищу в кухне Чарли или Хелен. Я надеялась, что за ужином Серена посадит меня рядом с Хелен. Меня мучила совесть, ведь с момента нашей последней встречи в кафе я так и не нашла времени повидаться с ней. Она постоянно приглашает меня на кофе, а я со столь же неизменным постоянством отказываюсь, ссылаясь на занятость в связи с судебным процессом. Но по приходе я посмотрела план рассадки и увидела, что и Хелен, и Чарли отвели места по другую сторону стола. По опыту я знала, что никто не посмеет нарушить предложенный Сереной план рассадки гостей. На тарелках красовались даже именные таблички. В столовой горели свечи и благоухали розы. Приборы на каждой тарелке были связаны вместе ленточкой кружева; каждый набор украшала веточка розмарина. Словно здесь справляли не обычный день рождения, а устраивали свадебное торжество. Я поискала глазами Чарли. Его посадили рядом с Рейчел.

— Кэти! Как же я рада снова тебя видеть!

Рейчел меня заметила. Я улыбнулась, стараясь не смотреть на ее шею. Ее широкий рот, покрытый вишневым блеском, тоже трансформировался в улыбку, которая казалась перекошенной, поскольку линия контура губ была нанесена неточно. Сама она худенькая, как воробышек, но грудь ее налилась, живот начинал округляться. По большому счету, по ней даже не скажешь, что она в положении, особенно если сравнивать ее с большинством беременных женщин, которых разносит, как надувных кукол.

— Привет, Рейчел, — здороваюсь я. — Как дела?

Сейчас Рейчел вроде бы живет у Хелен. За ужином я пыталась расспросить об этом Дэниэла, но он сидел от меня по диагонали, через несколько человек, и мы плохо слышали друг друга. Он просто закатил глаза к потолку и покачал головой.

Я глянула в сторону террасы, думая, что Чарли, возможно, вышел покурить. Двери, ведущие туда, были открыты. Серена расставила на террасе фонари, вишневое дерево опутывала светящаяся гирлянда. Некоторое время назад лил дождь, но теперь все здорово — воздух холодный и свежий, растения мокрые, в столовую с улицы проникает густой землистый запах.

— Ну как там процесс об изнасиловании?

Рейчел задала свой вопрос громко. Несколько человек, умолкнув при слове «изнасилование», обратили взгляды на меня.

— Сложный. Много работы. Я рада, что сумела выкроить свободный вечер.

Вчера домой я вернулась за полночь. Дорога из Кембриджа была сущим кошмаром. Основную трассу из-за аварии закрыли. Пришлось добираться в объезд по плохо освещенным дорогам. Вовсю хлестал дождь. «Дворники» на лобовом стекле трудились на полную мощь. Вообще-то Хью велел мне заночевать в отеле.

— Ты выпотрошена, Уилер. Не садись за руль в такую погоду.