Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

Вечеринка с фейерверками в доме Хелен — давний обычай. В нашем детстве Хаверстоки каждый год давали такой прием, с восхитительным костром. Хелен, поселившись в отчем доме вместе с мужем, пообещала возродить родительскую традицию. Но последующие годы были отмечены драматичными событиями, так что ей, вероятно, было не до фейерверков. Я надеялась, что этот год станет более счастливым.

— Ух ты, фейерверки будем пускать. Хелен, а ты мне ничего не говорила, — вдруг с упреком изрекает Рейчел, берет из чаши горсть орехов и останавливает на Хелен пристальный взгляд. — Блестящая затея!

Хелен тупо смотрит на Рейчел, словно та говорит на незнакомом языке. Потом поворачивается ко мне, награждает меня суровым взглядом.

— Кэти, ты о чем вообще? Мы и не думали устраивать прием. Я не говорила, что у нас в этом году будет фейерверк, — чеканит она непривычно жестким тоном.

Ответить мне не дает неожиданный грохот. Все происходит в одно мгновение. Рори нес шампанское, но, видимо, поскользнулся и выронил бутылку, заодно разбив и множество бокалов, стоявших сбоку на столе.

Охи, крики: «Серена, осторожней!» Та стоит спиной к Рейчел, держа ладони на животе. Лоб ее пересекает глубокая морщина, словно она специально скукоживает лицо — закрывает его от внешнего мира. Всюду сверкают осколки. Рори таращится на свою руку. Ее заливает кровь, струящаяся от большого пальца к локтю. Чьи-то руки хватают салфетки, бумажные полотенца, мокрые тряпки. Я наклоняюсь, помогаю убирать мусор. Серену и Рейчел предупреждают, чтобы они не поранились. Приподнимают их и переносят над красными лужами, в которых плавает острое стекло.

Срок: 36 недель

Серена

Почти десять. Я давно проснулась, сижу на террасе, завернувшись в кашемировое одеяло. Рядом на столе чай с мятой. Я давно не выкладывала в «Инстаграм» фотографии, никак не могла поймать нужный свет.

Сад в это время года — загляденье. Лучи бледного солнца озаряют газон, усыпанный желтыми листьями. Все подернуто влажной дымкой. Вьющиеся растения на стене за нашим гамаком начинают пылать оранжево-красными красками — последнее «ура» уходящему теплу перед наступлением зимних холодов.

Примерно в такой же чудный денек я впервые приехала в Гринвич и познакомилась с родителями Рори. Впервые по-настоящему познакомилась с Хелен и Дэниэлом — по крайней мере, впервые полноценно пообщалась с ними.

В тот день с обеда до вечера мы с Рори провалялись в постели в его университетской комнате. Теперь он дымил, стоя у окна, из которого виднелась только трепещущая золотистая листва платана. Я обмоталась одеялом, прикрыв грудь, и читала пыльную книгу, что взяла на его тумбочке. Внезапно Рори затушил сигарету о подоконник и стал одеваться, выуживая рубашку их глубины гардероба.

— Мы куда-то собираемся?

Не оборачиваясь, Рори объяснил, что у его младшего брата Чарли сегодня день рождения. Он едет домой на ужин. Не желаю ли я составить ему компанию, познакомиться с родителями? Я захлопнула книгу и, сидя в постели, с удивлением посмотрела на него.

— Они давно хотят с тобой познакомиться, — сказал он. — Если, конечно, ты готова. И Хелен тоже едет домой, везет с собой какого-то нового бойфренда, — добавил он, почувствовав, что я колеблюсь. — Так что допросу с пристрастием подвергнешься не ты одна.

Младшую сестру Рори я знала постольку-поскольку. Она училась в том же колледже, что и я, но тусовались мы в разных компаниях. С тех пор, как мы с Рори стали встречаться, она иногда робко махала мне в столовой или в баре, где ей и ее подругам никогда не удавалось занять столик. Однажды она помахала мне, проезжая мимо по Кингс-парад, но при этом едва не свалилась с велосипеда.