Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

Вопросов куда больше, чем несколько. Меня просят составить список гостей на вечеринке. Я записываю тех, кого знаю. Объясняю, что про остальных им лучше справиться у Чарли. Их интересует и многое другое. Например, известно ли мне что-то о людях, которые могли знать Рейчел. О ее связях, как они выразились. О друзьях, коллегах, о тех, с кем она общалась в Гринвиче. Много ли мне известно об отце ее ребенка?

А у меня нет ответов на их вопросы. Чем больше они спрашивают, тем больше я понимаю, что почти ничего не знаю о Рейчел.

— Мне очень жаль, — мямлю я уже, наверное, в двадцатый раз. — Как я сказала, мы с ней просто вместе посещали курсы для беременных.

— И тем не менее она переехала к вам жить.

— Не переехала… не совсем так.

Нужно как-то взять другой тон. А то голос у меня визгливый, будто я оправдываюсь. Будто в чем-то виновата. Констебль Роббин перестала записывать за мной. Предоставила это сержанту Митру. Теперь, плотно сжав губы, она смотрит на меня немигающим взглядом.

— Предполагалось, что она останется у нас максимум на две ночи, — более медленно продолжаю я. — Но она задержалась. Вероятно, поэтому в наших отношениях возникла напряженность. Она сказала, что нашла новое жилье. Что переедет туда в середине ноября. Но как-то это все было неопределенно.

— Ясно. А где она жила до того, как… поселилась у вас?

Я качаю головой.

— Я знаю, что она жила где-то в этом районе, но дома у нее я никогда не бывала, и… со своими друзьями она меня не знакомила.

Полицейские переглядываются. У меня возникает ощущение, будто я говорю что-то не то.

— А с отцом ребенка?

— Имени его она никогда не упоминала. Сказала только, что познакомилась с ним на работе.

— И они жили вместе?

— Не думаю. У них был роман — случайный, насколько я могу судить, — и заводить ребенка они не планировали. Она сказала, что хотела бы быть с ним, но выяснилось, что он… связан с другой женщиной. Он был не свободен. — Кажется, именно так она выразилась тогда, в пабе? Я прекрасно помню затхлый запах столов, судовые фонари, что таращились на меня с противоположной стороны улицы.

— По вашим словам, с отцом ребенка она познакомилась на работе. Где конкретно? — спрашивает теперь сержант Митр.

— Я… м-м… не знаю. Кажется, однажды она сказала, что работала на каком-то музыкальном мероприятии. Но она, как и я, находилась в декретном отпуске — по состоянию здоровья.

— По состоянию здоровья?

— Да. Думаю, у нее была та же проблема, что и у меня: очень высокое артериальное давление. Риск развития преэклампсии. Поэтому врачи советуют не переутомляться, особенно в третьем триместре. Мы о работе почти не говорили, поскольку обе уже не работали. Все больше о детях и прочем.

Я смотрю на констебля Роббин. Есть ли у нее свои дети? Вряд ли. На вид лет ей ненамного больше, чем мне, если она вообще старше. Но, вероятно, умная женщина, раз следователем работает. Я морщусь, думая о том, какой же скучной и серой я выгляжу в ее глазах, и бормочу:

— Простите.

Констебль Роббин молчит и по-прежнему не сводит с меня взгляд.

— Вам не за что извиняться. — Сержант Митр захлопывает свой блокнот и встает. — Вы нам очень помогли, миссис Торп. Спасибо, что уделили время.

Я провожаю их к выходу.

— Позвольте спросить? — произношу я, положив ладонь на щеколду. — Простите, если это очевидно, но… получается, что у мамы ее нет? Куда, как она написала мне, она собиралась поехать?

Сержант Митр бросает взгляд на констебля Роббин. Надевает куртку. Из-под ее коротковатых рукавов торчат манжеты джемпера.

— Мы с вами свяжемся, — говорит он. — А вы, если что-то узнаете о Рейчел или она объявится, позвоните нам, пожалуйста.

— Непременно.