Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

И все же, стоит мне ночью закрыть глаза, как картина мгновенно меняется. Отделаться от смятенных мыслей становится все труднее. Да и Дэниэла, думаю, тоже гложет тревога, невзирая на все его попытки успокоить меня. На следующий день после того, как полиция допрашивала меня, к нему в офис тоже приходили следователи. В подробности он вдаваться не стал, но я вижу, что их визит его расстроил. Я все пытаюсь сказать ему, чтобы он не корил себя. Откуда ж нам было знать? Но каждый раз, стоит мне завести о том разговор, он перебивает меня, меняет тему. Встает, берет тарелку и идет в кабинет есть в одиночестве, ссылаясь на то, что ему еще надо поработать.

Дэниэла периодически мучает бессонница. Порой, если ему не спится, он ночью поднимается с постели и скрывается на нижнем этаже. Но со времени ухода Рейчел он как будто вообще не спит. Когда бы я ни пробудилась в предрассветные часы, половина кровати, которую он занимает, пуста. Иногда я слышу, как он мечется внизу, словно неугомонное привидение. До меня доносятся шипение кипятящегося чайника и звуки работающего телевизора: смех сменяется музыкой, музыка — взрывами, это он переключает каналы. На мой вопрос, почему ему не спится, Дэниэл каждый раз дает разные ответы. Или вообще не отвечает.

На днях, когда он ночью вернулся в спальню, я спросила: это из-за Рейчел? Тебе тревожно за нее? Я тоже беспокоюсь, призналась я мужу. А он мне сказал, чтобы я постаралась еще немного поспать.

Пару раз я звонила следователю, справлялась, как продвигаются поиски. Судя по всему, никто не знает, где Рейчел. Если б я знала, что она жива, находится где-то в другом месте, что она ушла не из-за меня, что я не сделала ничего плохого… Конечно, не сделала. Я бы запомнила. Или нет?

Я все думала, стоит ли сообщить полиции про записки, которые я нашла, про мои подозрения относительно Рейчел и Рори. И чем больше размышляла об этом, тем больше сомневалась. Во-первых, как таковых доказательств у меня нет. Во-вторых, Рори — мой брат. А раз я не располагаю неоспоримым подтверждением их порочной связи, бросать на него тень нельзя.

Пока мы идем со станции домой, холод кусает мои руки и щеки. Дэниэл толкает коляску перед собой, крепко сжимая пальцами ручку. Сыплет мокрый снег. Серо-бежевая коляска уже темнеет, на ней виднеются мокрые пятна.

Наконец мы подходим к дому. Я поворачиваю в замке ключ, открываю дверь и включаю свет. А он не загорается. Должно быть, пробки выбило.

— Я проверю, — говорит Дэниэл.

Я нахожу фонарь и с верхней ступеньки свечу мужу, пока он спускается вниз и добирается до щитка. Дэниэл поднимает рычажок. Раздается тихое шипение, и голая лампочка, что висит в подвале, загорается.

— Молодец, — хвалю я, гася фонарь.

— Пойду приготовлю что-нибудь на ужин, — говорит Дэниэл, поднимаясь по лестнице.

Я собираюсь выключить в подвале свет и вдруг замечаю нечто странное.

— Дэниэл, ты видел?

— Что?

— Смотри. В полу.

Трещина тонкая, как линия, проведенная карандашом. Проходит через самую середину недавно заложенного фундамента, по всей длине подвального помещения, узором напоминая кривой корень дерева. На ум приходят строки, выученные еще в школе. Кажется, из Библии.

И вот, завеса в храме раздалась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись.[17]

Кэти

Я готовлюсь к долгим поискам, ведь имя довольно распространенное. Но, просматривая все возможные списки, я нахожу только одну Рейчел Вэллс подходящего возраста, которая проживала в Лондоне. Я хмурюсь. Неужели это она и есть? Адрес, по которому она зарегистрирована, находится далеко от Гринвича.

По электронной почте я рассылаю коллегам сообщение, что иду проверять частную информацию и, если понадоблюсь, чтобы мне звонили на мобильный. Во избежание лишних вопросов незаметно покидаю редакцию. Проходя через стеклянные двери, смотрю на часы. 17:55. Дороги будут запружены. Придется ехать на метро.