Траектория полета - Карен Уайт (2019)

Когда я открыла дверь на чердак, меня обдало таким жаром, что я почти готова была отступить. Пыльные ставни на единственном окошке пропускали тонкие лучики света. Затаив дыхание, я распахнула ставни и в несколько попыток сумела поднять раму, впустив теплый свежий воздух. Я вдыхала его некоторое время, потом помахала руками, надеясь разогнать затхлый запах заброшенного чердака.

Я складывала в кучу возле лестницы полезные вещицы, в том числе несколько фарфоровых штучек, которые моя мама находила на распродажах. Вазы, серебряные шкатулки… затем заметила старый деревянный сундук у стены. Он когда-то стоял в изножье кровати моих родителей, его перенесли сюда после смерти мамы. Надеясь, что в нем хранятся красивые вещи, я осторожно приподняла крышку и заглянула внутрь. На миг мне показалось, что я заглянула за темный занавес и увидела длинный туннель из кружащихся вихрем цветных пятен, лиц и мест, ведущий в забытое прошлое.

Кровь бросилась мне в голову, ослепляющая боль заставила меня упасть на пол. Все, что мне удалось забыть, наполнило каждую клеточку моего мозга. Знание, как остро отточенный нож, врезалось глубоко в сердце. У меня был только один способ это остановить: закрыть глаза и снова забыть – забыть даже слова, которыми можно было бы описать историю – ту, что никому нельзя рассказать.

– Я вообще-то пришла спросить кое о чем у Берди.

Голос Марлен вернул меня к розовому столику, книжкам-раскраскам и перистым облакам за окном. Они предвещали сильный шторм.

Марлен подошла и села на пол рядом со мной, скрестив по-турецки тощие темные ноги. Она смотрела на меня глазами Джорджа, и я гадала, не нарочно ли она, знает ли, что каждый раз, когда я смотрю в ее глаза, от моего сердца откалывается кусочек.

– С тех пор как в болотах нашли грузовик твоего отца, меня кое-что беспокоит.

По небу за окном скользили серебряные облака, подсвеченные розовым и оранжевым светом. Перистые облака – к смене погоды. Поговорка всплыла из глубин памяти, мне вспомнилось, как я стою на причале, глядя на кипы облаков, похожих на пятнистую кожу макрели, и моя рука – в руке отца.

– Джордж сказал мне кое-что перед тем, как уехал во Вьетнам.

Проектор в моей голове застрекотал, освещая все вокруг, ничего не оставляя в темных углах. Я закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, вот только свет был внутри моей головы.

– Он сказал, ты знаешь, кто украл грузовик. И если его когда-нибудь найдут, то должны спросить у тебя.

Я смотрела на Марлен, но видела лицо Джорджа, его сердитые глаза, когда я сказала, что не знаю, смогу ли дождаться его из Вьетнама. Я боялась с ним разлучаться. Как я останусь одна – с секретом, который мы храним оба? Это как вырыть глубокий ров и не проложить моста, по которому его можно перейти. Только Джордж все равно уехал, сказал, что должен. Никогда мне не удавалось заставить остаться со мной тех, кого я любила.

Я попыталась найти песню, которая потопила бы воспоминание, спеть ее громко, чтобы Марлен ушла, перестала задавать мне вопросы. И не смогла. Просто сидела, смотрела на нее – и видела ее брата, вспоминала, как он уходил от меня, и мы притворялись, что я снова буду сильной.

Глава 25

«У занятой пчелы нет времени для скорби».

Уильям Блейк.

Из «Дневника пчеловода» Неда Бладворта

Джорджия

Сидя на крыльце дома Марлен, я поднесла к губам бутылку и отхлебнула холодного пива. Тетя сидела рядом со своими собаками. Псы, высунув языки, тяжело дышали, и я, изнуренная до крайней степени, смутно подумала: от чего они так устали?