Траектория полета - Карен Уайт (2019)

Есть вещи, которые мать никогда не забудет. Запах маленькой головки с нежным пушком, ощущение удивительно нежной кожи, плач твоего ребенка, который ты сразу узнаешь из десятков младенческих криков. Все это остается в сердце, даже если ребенка уже нет.

Бекки хотела иметь сестричку – почти так же сильно, как Мейси хотела забыть свою. Она рассказала дочери о Лилианне, умершей за два года до ее рождения. Мейси тогда еще училась в колледже. Они с Лайлом поженились совсем юными, но Мейси хотела сразу завести детей и после двух выкидышей забеременела Лилианной.

Бекки слушала ее с серьезным лицом, а потом, после короткой паузы, спросила, не собирается ли Мейси подарить ей братика или сестричку. Мейси солгала, сказав, что пока не знает. Не могла признаться дочери, что, по словам врачей, надежды на это почти нет.

Скорбь и чувство вины из-за Лилианны крепко ударили по ее браку. Сначала это был словно маленький скол на ветровом стекле, и с каждым последующим ударом трещина росла. Прошли годы, прежде чем брак развалился, но к тому времени заделать трещину было уже невозможно.

Мейси подняла чепчик, аккуратно сложила, вернула в ящик буфета. Не успела выйти из столовой, как в переднюю дверь постучали. Ну вот, а она без макияжа, в пижамных шортах и футболке. Мейси досадливо поморщилась, решив, что Лайл привез Бекки, затем вспомнила, что сегодня суббота и Бекки наверняка еще спит.

Мейси открыла дверь и, увидев Джеймса, вновь испытала досаду. Как он красив. Она подумала о помаде, которую Берди держит на такие случаи в прихожей, в ящике стола.

Стараясь не показываться полностью из-за двери, Мейси приветливо ему улыбнулась.

– Доброе утро. Ищете Джорджию? Ее нет. Но, скорее всего, приедет, потому что ее каталоги здесь.

Он улыбнулся, и Мейси увидела в его глазах то, что не заметила раньше – не темноту, но как будто отсутствие света. Знакомый взгляд, у Лайла и Берди такой же. И в отражении ее собственного лица в зеркале. У Джеймса был вид человека, который пережил катастрофу, однако из-за шока едва это понимал.

Мейси открыла дверь шире.

– Можете войти и посмотреть каталоги, пока ждете.

– Вы точно не возражаете? Я могу вернуться попозже.

– Прошу, заходите. Я даже могу вам помочь.

Джеймс поднял брови, но Мейси уже отвернулась, чтобы закрыть дверь.

– Я отнесла бо́льшую часть каталогов в столовую, хотя Джорджия, кажется, оставила несколько штук на диване в гостиной. Можете забрать их оттуда и добавить в общую стопку. Я еще не готовила кофе, однако все необходимое есть на кухне, не стесняйтесь, приготовьте себе сами. Я поднимусь наверх, переоденусь.

Когда она вернулась, Джеймс стоял у окна в столовой, глядя на залив, мерцающий в лучах утреннего солнца. В конце пристани, подобно стражу, замер баклан, высматривая в волнах добычу. В прежние времена Мейси схватила бы камеру и сфотографировала птицу. Только все это было раньше, до того, как материнство, работа и боль старых ран вытеснили из ее жизни прежние увлечения.

– Здесь так красиво, – проговорил Джеймс. Было очевидно, что он сказал это не из простой вежливости. – Что-то есть такое в воде…

Его голос затих, и Мейси показалось, что у него перехватило дыхание.

– Вы часто ходите на пляж? Насколько я знаю, вы живете в центре города…

Он обернулся, и она вновь встретилась с его печальными глазами.

– Семья моей жены владеет домом на массачусетском берегу, мы с женой ездили туда, когда позволяла работа. Жаль, не очень часто. – Джеймс опять повернулся к окну и продолжил разглядывать спокойную гладь залива. – Что-то в воде… Кейт… моя жена… говорила, что всех нас тянет к воде потому, что мы из нее и вышли. Из воды в утробе матери. Мягкое покачивающее движение возвращает нас к тому времени, когда нас любили безо всяких условий и защищали от всех тревог. Хотя я не уверен, что вполне с этим согласен.

– Почему?