Война - Наталья Мар

Эйден бросил ленту языка в лицо Бена:

– Это я так говорю! Возвращайтесь под купол и оставайтесь у той стены, где гранит, а не сланец. Я найду ее.

30. Глава, полная гадов

Сказал «ее», а не назвал по имени. Плоская вышла фраза, избитая: расписался в каком-то жертвенном драматизме. Так всегда бывает, когда ляпнешь, не подумав. Нам кажутся вульгарными свои и чужие мысли, когда те, без дотошной фильтрации, без рефлексии, без обертки, выскакивают нагими – в чем мозг родил. Особенно мысли добрые. Уж их-то Эйден обыкновенно паковал в три слоя колючек. А тут – «я найду ее». Я-найду-ее-сударь-и-вырву-из-когтей-дракона-слово-чести. Вот так это звучит на самом деле.

Андроид вприпрыжку мчался в туннеле, ничего толком не разбирая: пока что с уверенностью он мог определить лишь, где пол. Ультразвуковое зрение почти не работало: основной приемник сгорел вместе с глазом. Сателлюксы улетели вслед за Беном и Орисом назад к озеру, еще один был у Самины, а император спотыкался в темноте. Каменный проход был узким, сплошь усыпанным обломками шунгита. Робот не винил светлячков – разумеется, в критической ситуации они предпочли служить людям, а не машине. Хотя, чего уж там… какого черта, ведь он был одним из них, могли бы хоть раз проявить солидарность!

«Будьте спокойны, люди: машины никогда не сплотятся настолько, чтобы поработить и колонию термитов, – не то, что вас».

Пол вдруг несильно тряхнуло. По силе и долготе инфразвуковой волны Эйден угадал, что толчок будет слабым, но не ожидал, что пройдет так мало времени от побега змей до землетрясения. Он позвал Самину, но ответа не было. Ее сателлюкс тоже не появился. Девушка не могла пропустить удар, и значит поспешит назад. А может, припустит вперед. Или застынет на одном месте. Самое паршивое, что робот и сам не знал, где лучше переждать колебания. Как будет крошиться слоистый камень пещеры, не мог предугадать даже квантовый мозг.

Новый толчок – и гора все решила за него. И без того косой, пол кренило еще и еще. Он заскрежетал, пошел трещинами. Булыжники покатились вглубь пещеры, настойчиво увлекая робота за собой. И у стен кончался запас прочности – шунгит кололся острыми пластинами толщиной с ребро ладони. Эйден представил, как эти каменные лезвия отрываются и шинкуют его. Жуткий сценарий. Правдоподобный. Гигантский блендер – вот чем обернулась пещера. Андроид старался контролировать скольжение, как мог, но обломки то и дело бросались под ноги. В конце концов одна приличная глыба подбила его и протащила несколько метров. Оставалось лишь гадать, насколько лучше или хуже обстояли дела у озера – легкого пути назад уже не было.

Эйден еще боролся с булыжником, когда уловил свет краем глаза. В стене рядом оказалась щель, что-то вроде ниши, откуда вынырнул сателлюкс. Самины рядом не было, а значит, фонарик искал помощи для нее. В коридоре посветлело, и робот не стал ждать, пока валуны оставят свою забаву. Перепрыгивая через камни, он уцепился за край расщелины, заработал скользящий удар по спине, опять вывихнул левое плечо, чуть не лишился второго глаза. И наконец ввалился внутрь. И нашел ее.

Повезло: девушка была жива. Снова изранена, как когда император впервые увидел ее, но хотя бы в сознании. Она полулежала у стены и пыталась остановить кровотечение, прижимая к затылку гемостатический бинт. Место она выбрала неудачное: прямо над ее головой болтался на честном слове кусок шунгита.

Андроид опустился на колени рядом и отвел ее руку, чтобы осмотреть рану. Самина вздрогнула, почти что подскочила.

– Эйден! Где Орис? – встрепенулась она и скривилась от боли.

– Они с Беном должны быть у озера, там безопасно. Держи бинт. Прижми сильнее.

– Должны быть в безопасности? То есть…

– Если сделали то, что я велел, им уже ничего не грозит. Ты сможешь идти?

– Вроде бы. Но я… ничего не вижу, где сателлюкс?

Вот же черт.