Путь Воина - Вероника Мелан (2016)

Интересно, у него есть имя? Где он живет — приходит сюда пару раз в месяц или постоянно находится в монастыре?

От последней мысли внутренности Лин защекотало: если живет, значит, она может встретить его в коридоре, случайно столкнуться лоб в лоб. И тогда появился бы шанс рассмотреть его лицо — форму носа, бровей, глаз — их цвет. Зачем ей знать их цвет? Она и сама понятия не имела, но, скинув рубаху и подтянув босые ступни на матрас, она продолжала думать о незнакомце.

Где он научился так драться?

Мазь, к счастью, ничем не пахла, и потому наносить ее на кожу оказалось не так противно, как могло бы.

Почему Рим его боится?

Прозрачная жирная масса ребра не холодила и не грела — интересно, завтра ей принесут еще?

Она действительно видела полупрозрачные щиты у его рук?

Нет, наверное, обман зрения.

Мысли-мысли-мысли.

Когда закипела вода, Белинда ссыпала в мелкий котелок коренья «на вечер», прикрыла его крышкой и вернулась на кровать.

Когда «лекарство» остынет, она запьет им пару таблеток ферутенола и ляжет спать.

* * *

Где-то далеко.

— Валька, открой! Ва-а-алька! Ну, не будь сучкой!

На стылый двор опустились сумерки; в окошко второго этажа летели подобранные с земли камешки.

— Ва-а-а-аль, ну, я же тебе цветы принес.

Увядший букет, выброшенный кем-то на помойку, лежал здесь же на бетонном, оставленным некогда строителями блоке — цветы все садовые: герань, бессмертник, пионы, пара веточек ночной фиалки. У кого-то этот букет отстоял не меньше недели, а после, отдавший всю красоту чьей-то квартире, отправился коченеть в урну, откуда и был подобран пьяным ухажером.

— Валька!

Крик злой, обиженный; за стеклом качнулась и застыла занавеска. Очередной камешек стукнулся рядом с рамой о шершавую стену пятиэтажки и отскочил вниз, едва не угодив метателю в грязной серой куртке по макушке.

— Леонид. Сорок два года. Бывший электрик с завода, отец четырехлетнего сына. Хороший мужчина, только уставший, — мягко констатировала Мира.

— Ага, уставший, — Мор, сложив руки на груди, опирался задом на холодную изогнутую ограду самодельного палисадника и наблюдал за тем, как шатающийся мужик в замызганных джинсах подбирает с земли очередной камень. — Пьяница, неудачник, обормот. Того и гляди разобьет ей стекло.

Леонид, запнувшись о торчавший на земле прут, тем временем принялся ругаться матом. Крыть на чем свет стоит монтажников, дворников, не позаботившихся о том, чтобы «честные люди» не ломали ноги, ЖЭКи и почему-то баб.

— Все вы сучки… Все. Чего я такого сделал-то? Водка есть, пожрать бы дала… Ва-а-а-аля!

Последнее слово в воздух укутавшегося в ночь двора было не выкрикнуто — проревано медведем.

— Я ж к тебе по-хорошему!

— По-хорошему, ага, — съязвил Мор.

Зачем они с Мирой стынут тут, не чувствуя, впрочем, холода — в спальном районе, почти что в подворотне на окраине очередного безымянного городишки, глядя на то, как пьянчуга пытается разбить окно отшившей его жены?

— Это не жена, — отозвалась Мира тихо. — Его жена дома, с ребенком.

— Еще лучше, — послышалось в ответ с подтекстом «еще хуже». — А почему он домой не идет, кобель пыльный?

— Она его выгнала. Леонида четыре месяца назад уволили с работы.

— Пил?

— Нет. Он отличился…

— Он и тут «отличается».

— …в лучшую сторону. В одном из цехов случилась поломка датчика, контролирующего давление в трубах, — он первым сообразил, где искать, и отключил электроснабжение всего цеха.

— И получил грамоту?

— Нет, получил увольнение. Потому что, будучи обыкновенным электриком, превысил полномочия и сделал то, что должен был сделать мастер цеха, который от страха перед грядущей катастрофой, бежал на глазах у подчиненных. Леонид уберег завод от взрыва и этим спас от смерти шестнадцать человек.