Черный Лес - Вероника Мелан (2018)

И сделалось ей вновь кристально ясно, каково это – быть не одному; в груди безудержно ширилось и росло чувство единения – Лин казалось, что еще чуть-чуть, и она воспарит – оттолкнется босыми ступнями от земли и взлетит…

* * *

– Смотри-ка – танцует опять! – крякнул Мор. – Никак к нам собирается?

Черный пиджак его окрасился от заползающего за гору солнца бордовым. Ему шло. Но Мира смотрела не на пиджак – на девчонку на лугу.

– К нам, точно.

И на лице женщины в белом розовыми лепестками расцвела улыбка. И делалась все сочнее – танец набирал силу.

– Смотри, ведь делает все верно – общается с «сейчас».

– Им бы всем почаще с ним общаться.

Мор достал из кармана пиджака пустой кисет и потряс им – внутри забились о стенки крошки табака.

– Черт, остался без сигарет.

Он почему-то всегда забывал, что не курит – не курит по-настоящему. Да, может воссоздать из воздуха самокрутку, может даже прикурить ее и выпустить к потолку дым, может посмотреть, как она тлеет в его пальцах над пепельницей. Но к настоящим сигаретам человек слева не прикасался никогда.

– Слушай, – вдруг произнес он удивленно. – А ты знаешь, что ты хуже, чем я?

– Правда?

– Правда. Ведь это любовь толкает людей на необдуманные поступки. На идиотские, я бы даже сказал, поступки. И из-за тебя она сегодня собирается побывать там, где ей не место.

– Верно, из-за меня.

– То-то же! – обрадовался мужчина в пиджаке. – Из-за меня бы она точно не сунулась в лес. А вот ты…

И он не закончил фразу. Лишь растянул тонкие губы в улыбке: «Ты точно хуже».

* * *

Еще никогда, несмотря на то, что исполняла его каждый вечер, Белинда не получала такого удовольствия от танца. Будто сама только что побывала и грозовыми облаками, и скалами у горизонта, и дикими морскими брызгами, бьющими об утес. Это по ее ладоням катилось только что небесное светило, это ее платье украшали звезды, это ее мягкими и короткими волосами стелилась вдоль земли трава.

Когда танец завершился, Мастер Саин приблизился к Лин, поклонился и аккуратно взял ее за руку. Потянул ее за запястье, будто хотел поцеловать ладонь, но вместо поцелуя лишь указал на нее пальцем.

– О! – сказал восхищенно и удовлетворенно. А после развернулся и зашагал прочь.

Белинда опустила на свою руку взгляд, и сердце тут же ухнуло вниз.

На ладони смелыми белыми линиями светилась звезда Миры.

* * *

(Ramin Djawadi – The North Remembers)

У кромки леса она стояла, как у невидимой границы, – с ухающим в груди сердцем всматривалась в пространство между стволами, откровенно боялась.

Я должна отпустить страх…

Но страх – дрожащий и холодный, как мокрый дворовый кот, – будто приклеился к ее ногам. Чем больше Белинда вглядывалась в спокойный с виду ночной лес, тем темнее от паники делалось ей в сердце.

«Дыши, дыши, – учила она саму себя, – ты его пройдешь. Манол же прошел. И Рим прошла…»

Только умом тронулась.

Пришлось вспомнить засветившуюся после танца на ладони звезду.

– Я пройду… я пройду, – как зачарованные, шептали губы.

Пройдет. Только постоит у границы, не входя, еще минуту-другую.

Кажется, там ухали птицы. И вопреки опаске, что не будет хватать света, тропка виднелась разборчиво – помогла всплывшая из-за холма луна.

Средь деревьев никто не ходил – по крайней мере, заметный.

Почему она не спросила, как они выглядят? Почему ей так страшно? Так должно быть? Или это знак о том, что ходить ей не надо?

Не позволяя себе одуматься, ухватив мелькнувшую на секунду решимость за хвост, Лин сделала шаг вперед.

И сразу же под ногой, словно сигнал для призраков, отчетливо хрустнула ветка.