Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я вздохнул, все еще раздраженный и совершенно не понимающий ее настроя торчать здесь, если мы можем найти способ свалить. Понимаю, она не хочет, чтобы я уходил от своей семьи, но она должна понимать, что значит для меня больше. Я люблю свою семью, но это моя жизнь, и я должен жить для себя. Я оставлю все это и уйду, начну новую жизнь с ней, где-нибудь далеко. Она будет заниматься уборкой, все равно она не умеет ничего другого, так почему бы мне тоже не подвизаться в этой сфере?

Должен признать, она ошеломила меня еще раньше, когда я заявил, что хочу убить ее отца. Дело в том, что этот ублюдок не заслуживал того, чтобы дышать после всех ее мук, и я фактически чувствовал это своим долгом – обеспечить, чтобы его поставили на место. Она моя девочка, и я говорю это не как собственник (хоть иногда я бываю жутким собственником). Я говорю это относительно. Мы принадлежим друг другу, и это неизменно. Она сказала мне, что я не могу так поступить, и я разозлился, поначалу думая, что она собирается выгораживать этого чокнутого мудака, но потом оказалось, что она, блядь, имеет в виду меня. Она сказала, что я не могу это сделать, не могу его убить, потому что я буду убийцей. И даже звук этого слова – «убийца» – пошатнул меня.

Иисусе, я не хочу быть проклятым убийцей.

Слышать, как она говорит это вслух, было достаточно, чтобы поставить меня на место. Изабелла хорошая и невинная, несмотря на то дерьмо, через которое она прошла. И я хочу быть достаточно хорошим для нее – разве я буду ее достоин, если ступлю на этот путь? Не уверен. Сможет ли она принять такую погань, если до такого дойдет? Предпочитаю думать, что сможет, но это не наверняка. Я не говорю, что не наступит момент, когда я буду решать – идти ли мне по этому пути; но я понял, что не хочу заставлять ее принимать такое решение и сознательно выбирать убийцу. Моя мать сделала этот выбор, моя тетя Эсме сделала этот выбор, и обе нашли равновесие между добром и злом. Я имею в виду, большую часть времени им хорошо это удавалось, они казались довольно счастливыми, будто верили, что мой отец и Алек заслуживали этого. Но факт остается фактом – они должны были выбирать это дерьмо, притом, что обе были хорошими, нравственными женщинами. Им пришлось отказаться от своих принципов и убеждений и принять проклятого убийцу в свою жизнь во имя любви.

Хочу ли я, чтобы Белла делала такой выбор? Она достойна лучшего, чем эта гнусность.

– Если ты хочешь остаться на месте, мы останемся. Без разницы. Хочешь убежать – мы убежим. Тебе выбирать, – сказал я.

Ее глаза расширились от удивления, и я пожал плечами.

– Все, что я знаю: где бы ты ни была, там буду и я. Мы принадлежим друг другу. Мы как… две горошины в горшке, детка. Как ореховое масло и желе, как макароны и сыр. Эта ерунда может быть хорошим и само по себе – одно, но если ты смешаешь их вместе, будет просто, нахер, лучше. Понимаешь?

Полусонный, я был на грани безумия от истощения, но в голове все еще ощущалась водка, поэтому я не был уверен, что в моих словах, блядь, есть смысл. Она, наверное, решит, что я идиот, подумает, что, мать вашу, со мной не так, но для меня все было логично. Через секунду она улыбнулась.

– Ты имеешь в виду, как спагетти и фрикадельки? – спросила она. – Или хлеб и масло?

Я криво улыбнулся.

– Да, видишь, ты меня поняла. Мы как гребаное молоко и печенье, детка.

Она засмеялась.

– Соль и перец, – сказала она. – Чипсы и крем-соус.

Я кивнул.

– Черт, да. Это должны быть охеренные волнистые картофельные чипсы и соус «Французский лук», – сказал я. – Без вариантов.

Она засмеялась, покачивая головой.

– Привередливый, – прошептала она.

Я игриво закатил глаза, усмехаясь.

– Какая разница, это просто правда жизни, – пробормотал я. – Хммм… мы как пюре и подливка. О, нет! Мы как вопросы и ответы. Как может быть паршивый вопрос без ответа?