Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Я не собираюсь прекращать то, что между вами происходит, потому что прямо сейчас это будет очень болезненно. Вы оба кажетесь счастливыми, и, во имя всех святых, пользуйтесь этим, пока можете. Но именно сейчас я заявляю тебе: я не хочу это видеть или слышать. Кое-что ты не смог утаить, и я уже в курсе. С разных сторон до меня доходят сплетни, обычно от Хайди, и я не хочу винить тебя за это. Но в тот момент, когда я приду домой и увижу вас вместе, или обсуждающих свою сексуальную жизнь в моем присутствии, как ты делал это со своими девками, я вмешаюсь. Ты можешь заботиться об этом ребенке, Эдвард, но она не твоя. Ты будешь презирать меня за такие слова, и мне тошно говорить моему сыну, что та, кого он любит, не принадлежит ему. Не забывай это. Что бы ты ни чувствовал к ней, я за нее в ответе, и стоит ей пренебречь моими указаниями относительно тебя – я вмешаюсь.

Я прищурился, внутри закипел гнев, и, наверное, он ощутил приближающийся взрыв, потому что поднял руку, чтобы остановить меня прежде, чем я начну. Выражение его лица моментально из спокойного превратилось в разгневанное. Этого было достаточно, чтобы я сдержался, и он мог продолжить.

– Я не собираюсь причинять ей физический вред. Но я могу отослать ее подальше, и я так и сделаю, если ты меня заставишь. Я не прошу много, Эдвард, и, думаю, я достаточно справедлив. Я не даю тебе своего благословения на эти отношения, но и не запрещаю. Я нейтрален, может, не очень счастлив, но сейчас это не относится к делу.

Он замолчал, вздыхая.

– Думаю, Изабелла сказала бы, что я – Швейцария.

Я смотрел на него пару секунд, прежде чем кивнуть.

– Хорошо, – сказал я, немного удивленный его позицией, но, не собираясь начинать спор, если он не давал мне запрет на эти отношения. Откровенно говоря, я бы не послушался никаких запретов, я бы просто не позволил этой хреновине случиться, но я рад, что он не пытается.

– Просто следи за собой, слышишь меня? Я не даю гарантий на будущее, потому что никто не знает, что случится. Но одно я знаю точно: легко не будет. Я ненавижу осложнения, ты знаешь, а это огромное осложнение. Вы двое, держитесь от меня подальше, занимайтесь собой и не лезьте не в свои дела, и я не буду лезть в ваши. Я не хочу превращаться в плохого парня, Эдвард. Не заставляй меня, – сказал он.

Я кивнул.

– Достаточно справедливо, – сказал я.

Он наблюдал за мной, прежде чем вернуться к еде.

– Знаешь, я раздумывал, точно ли ты понимаешь, во что влезаешь, будучи с ней, – сказал он, покачивая головой.

В его тоне была веселая нотка, но я этого не оценил, он просто насмехался надо мной.

– Знаешь, отец, я просто, нахер, надеюсь, что тот ублюдок, который ею владеет, не будет владеть вечно, – резко сказал я.

Он скользнул взглядом в моем направлении, я заметил вспышку гнева. Он наблюдал за мной какое-то время.

– Хорошо сказано, но я говорил не о рабстве, – холодно произнес он.

– Тогда о чем мы говорим? – спросил я, приподнимая бровь.

Он вздохнул и покачал головой.

– Ты когда-нибудь задумывался, почему из всех людей я попросил научить ее вождению именно тебя, Эдвард? Самого неуравновешенного в семье? – спросил он.

– Чтобы попытаться разлучить нас? – сказал я, глядя на него.

– Ты меня когда-нибудь слушаешь? Мать твою, сын, ты что – такой тупоголовый? Я только что сидел и говорил, что не хочу вас разлучать. Я не настолько бессердечен, – сказал он голосом, полным раздражения. – Клянусь, иногда мне интересно, какое у тебя на самом деле мнение. Ты, наверное, считаешь, что я иррационально жестокий и бесчувственный человек, который обожает мучить людей, но это не так. Думаешь, твоя мать была бы со мной, будь я, нахер, так ужасен?