Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Да, хорошо, я не знаю, что сказать, – признался он. – Нет смысла вламываться в твой хренов кабинет, только чтобы посмотреть на тебя, особенно если учесть… ну ты знаешь… ты все же выглядишь дерьмово.

Я прекратил улыбаться и покачал головой.

– Приятно знать, что ты, по крайней мере, не утратил чувство юмора, – сказал я. – Итак, принимая во внимание тот факт, что сейчас ты сидишь здесь передо мной, значит ли это, что ты определился с тем, что собираешься сказать?

Он смотрел на меня с минуту, снова запустил руку в волосы и поморщился. Учитывая, как часто в последнее время он теребил себя за волосы, я был удивлен, что он до сих пор не выдернул их все с корнем.

– Не то чтобы да, – сказал он наконец. – Просто устал бродить по чертову коридору.

Я кивнул.

– Типа: лучше смотреть на меня, чем созерцать белые стены? – шутливо спросил я.

– Б…ь, нет, – усмехнулся он. – Но приятно узнать, что я не единственный ублюдок, который еще помнит, как шутить.

– Tale il padre, tale il figlio (3), – пробормотал я, пожав плечами.

Я пожалел о произнесенных словах в тот же миг, как они скатились с моих губ, и напрягся, так как улыбка сползла с его лица, сменившись внезапной серьезностью. Он смотрел на меня с любопытством, и я читал вопросы в его глазах. Я точно знал, что он хотел узнать… Я опасался этого дня всю свою жизнь.

– Просто скажи, в чем дело, Эдвард, – тихо произнес я со вздохом. – У меня нет сил ходить вокруг да около. Спроси, что хочешь знать.

Мгновение он смотрел на меня, и я видел его опасения. Он хотел спросить, он хотел знать, но боялся получить подтверждение тому, о чем, очевидно, догадывался.

– Когда мы были в Финиксе, Джейн сказала какое-то дерьмо. Я имею в виду, что знаю, насколько она была сумасшедшей, и все же, она назвала меня проклятым призраком, представляешь? Она все орала на Алека и сказала, что только потому, что я поступаю так же, как и ты, не значит, что мы одинаковые… и что Изабелла – не мама, – он остановился, в очередной раз провел рукой по волосам, а я сидел тихо, и не мешал ему высказываться. – И дело не только в этом, есть и другое дерьмо. Думаю, мне просто стало интересно… ну, ты понимаешь…

– Ты хочешь знать, как я встретил твою мать, – сказал я спокойно.

– Правду, – серьезным голосом согласился он.

Я кивнул.

– Правду.

12 июля 1980

Я устремился к заднему выходу из дома, надеясь выскользнуть незамеченным. Как только я толкнул дверь, горячий сухой воздух ударил по мне с такой силой, что у меня почти перехватило дыхание, и я закашлялся. Я, б…ь, ненавидел жару, ненавидел все, что с ней связано. Я ненавидел то, как она затрудняет дыхание, и то, что кожа нагревается и покрывается потом. В жару почти не было ветра, а когда он все же дул, то ничуть не охлаждал. Он просто разгонял вокруг тебя раскаленный воздух, поднимая пыль и делая жару еще более невыносимой. И пыль… Черт, я ненавидел пыль. Она задерживалась в воздухе, вызывая жжение в глазах, и дышать становилось невозможно. Я с трудом переносил жару… но я по-любому предпочитал ее тому, что ожидало меня внутри оснащенного кондиционером особняка. То, что происходило внутри него, я ненавидел еще больше.

Выйдя на задний двор, я зажмурился – яркость дневного света практически ослепила меня. Я проклинал себя за то, что не прихватил солнцезащитные очки. Но мама сказала, что они будут лишними и могут создать обо мне неверное представление. Я не стал с ней спорить, и не взял их.

Этот день был относительно спокойным в том, что касалось моих отношений с отцом. Он постоянно придирался ко мне и выговаривал, насколько сильным разочарованием был я во всем, что делал.

«Ты живешь неподобающе своему имени, Карлайл».

«Начинай действовать как Каллен».

«Хоть раз будь мужчиной».

«Дай мне повод гордиться тобой».