Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Ее голос затих, а брови она свела к переносице и смотрела на меня с выражением недоумения на лице.

– Сэр? – спросила она нерешительно.

Когда ее слова пробились сквозь мое оцепенение, я несколько раз моргнул, ошеломленный тем, что она обратилась ко мне столь официально. Я не мог быть уж очень намного старше ее, если и вообще был старше.

– А, ничего, – сказал я, сделав пару шагов вперед, в тень и потянул ее за собой, чтобы убежать от слепящего солнца.

Она не сопротивлялась и смотрела на меня с опаской, поглядывая на мои руки, которые обхватывали ее бедра.

– Есть какая-то… проблема? – осторожно спросила она.

Я отрицательно покачал головой и отпустил ее.

– Единственная проблема – это то, что я не знаю вашего имени, – ответил я, включая весь свой шарм и ухмыляясь. – Меня зовут Карлайл… Карлайл Каллен.

Удивление скользнуло по ее лицу, когда она мягко улыбнулась. Я заметил легкий румянец на ее щеках, и мне стало любопытно, было ли это от солнца, или это я его вызвал. Моя ухмылка стала еще шире, когда – при взгляде на меня – ее румянец усилился. Да, все это, черт возьми, было из-за меня.

– Элизабет, – тихо сказала она.

– Красивое имя для красивой девушки, – резюмировал я.

Ее глаза расширились от удивления.

– Красивая? – спросила она с недоумением.

Я усмехнулся и кивнул.

– Да, красивое. Разве тебе твое имя не кажется прелестным? Б…ь, тогда можно звать тебя как-нибудь по-другому. Лизбет? Лиззи? – предлагал я. – Мне нравится Лиззи.

– Оу, думаю… – начала она, уставившись на меня. – Я не против имени Лиззи, но меня немного удивило, что вы назвали красивой… меня.

Я нахмурился и быстро пробежал по ней глазами, пытаясь понять, не упустил ли я чего, раз она пребывала в таком шоковом состоянии. Все части тела у нее были на месте, и те, которые уже сформировались, были совершенны… чертовски идеальными, да. Она не выглядела искусственной, как модели, каких полно на обложках журналов и даже среди знакомых девчонок, – ее красота была естественной.

Теперь, оказавшись в тени, она не сияла так ярко, но от нее по-прежнему исходило тонкое свечение. Ее волосы ниспадали с плеч естественными волнами, а нос был усыпан веснушками. Она явно не была итальянкой. Ни у одной итальянки, которых я когда-либо встречал, не было ярко-рыжих волос и зеленых глаз.

Эти глаза… б…ь, глаза были потрясающими. Я никак не мог перестать смотреть в них. Казалось, я был загипнотизирован и, безнадежно затерявшись в ее глазах, не мог придти в себя. Если бы я мог думать, то сказал бы, что она – ирландка, и поэтому смущена, поскольку семьи мафии, как правило, не общаются с ними. Итальянцы и ирландцы конфликтовали друг с другом еще до перемирия, и с трудом можно было найти таких, кто соглашался жить по соседству с врагами. Существовали границы, которые просто нельзя пересекать, и старшее поколение специально подчеркивало, что дружба итальянцев с ирландцами находится за пределами этих границ.

Но она была красива, и невозможно было отрицать этот факт. Глядя на нее, я чувствовал какую-то боль в груди; из-за разрядов электрического тока, которые пробегали по моей коже, реагирующей на ее близость, я знал, что не смогу забыть ее. Эти глаза будут, без сомнения, преследовать меня, и отец убьет меня за это, но я ничего не мог с собой поделать. Я хотел ее.

И в любом случае, я не мог разочаровать его сильнее, чем он уже был разочарован во мне. Кроме того, я мог бы влюбиться и в кого-нибудь похуже девушки-ирландки.

Такая мысль поразила меня. Влюбиться? Серьезно, Карлайл? Ты, мать твою, только что встретил девушку, и ты уже называешь это любовью? Что за дьявол в тебя вселился?

– Ты не должна удивляться, ты прекрасна, – сказал я, качая головой из-за недовольства собой.

Она посмотрела на меня, а на губах ее заиграла улыбка.

– Ты милый, – тихо произнесла она.