Эмма прислонилась к стене. Стало слышно, что у Лорел, в соседней комнате, громко играет музыка. Может быть, именно в эту минуту она планирует очередное преступление? Потянувшись за пультом, Эмма выключила телевизор. Неожиданно она почувствовала себя очень уязвимой, находясь в двух шагах от человека, убившего ее сестру. Комната показалась ей клеткой. Эмма стала пленницей внутри жизни Саттон, и чтобы это изменить, нужно во всем разобраться. Она бросилась к двери, распахнула ее и бросилась вниз по лестнице.

– Куда это ты? – спросил кто-то у нее за спиной в ту секунду, как Эмма коснулась входной двери. Она обернулась и увидела мистера Мерсера, который сидел за ноутбуком в небольшом кабинете. В ухе у него мигала беспроводная гарнитура.

– Пойду прогуляться.

– Уже десятый час, – отец Саттон посмотрел на нее поверх очков. – Мне не нравится, когда ты гуляешь одна в темноте.

Эмма не сдержала улыбки. Обычно ее опекунам было наплевать, во сколько она уходит или возвращается; безопасность приемыша их мало беспокоила. Даже Бекки нередко отпускала дочь по вечерам, если та хотела купить в автомате газировку и крекеры.

Разумеется, мистер Мерсер беспокоился не за нее, а за Саттон. Эмма старалась не думать от этом, понимая, что сестре отцовская забота уже не нужна. И как знать, не по вине ли его родной дочери? Мысль об этом была невыносима. Вдруг Эмма заметила спортивную сумку в стенном шкафу:

– Я думала поработать над подачей…

– Что ж, – миссис Мерсер снова повернулся к экрану ноутбука, – тогда жду тебя через час. Нужно обсудить основные правила поведения на твоей вечеринке.

– Хорошо, – легко согласилась Эмма, схватила сумку и выскользнула за дверь.

На улице было темно. Мусорные баки уже вывезли к обочине, и от нее к домам тянулся запах гниющих овощей и грязных подгузников. Чем дальше Эмма уходила от дома Саттон, тем спокойнее себя чувствовала. Свернув к кортам, она остановилась, заметив на одной из площадок знакомую фигуру, лежащую на покрытии. Сердце забилось чуть быстрее.

– Итан? – крикнула она и увидела, что человек поднялся, услышав имя. – Это я, Саттон!

– Приятно тебя слышать! – было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо, но в голосе звучала радость. Что-то вроде радости шевельнулось и в душе Эммы.

– Можно к тебе?

– Давай.

На этот раз она не стала бросать в автомат монетку, а просто открыла калитку и вошла внутрь в темноте. Дверца захлопнулась со звоном и грохотом, но Эмма не обратила на это внимания. Подойдя ближе, она тоже легла на корт, ощущая на себе взгляд Итана. Пружинящая поверхность площадки еще хранила тепло солнечного дня и пахла разогретой резиной и пролитой газировкой. Звезды наверху перемигивались, напоминая кристаллики кварца на беговой дорожке. Звезды Папа, Мама и Эмма сегодня, как и всегда, мерцали прямо под самой луной. Удивительно, как многое изменилось в жизни за это время, и только эти три огонька оставались на своем месте, посмеиваясь над попытками Эммы выжить на планете Земля.

На глаза ей вдруг навернулись слезы. «Выжить» – верное слово. Она так мечтала о встрече с сестрой, пока ехала сюда на автобусе, строила планы. Как хорошо им могло быть вместе…

– Как дела у новой Сильвии Плат? – улыбнулся Итан.

Эмма поежилась, становилось холодно.

– Не очень, – призналась она.

– Что случилось?

– Почему-то каждый раз, когда мы с тобой видимся, у меня в голове бардак.

– Не страшно. Ничего не имею против бардака.

Эмма только покачала головой. Как бы ей ни хотелось поделиться с кем-то, рассказывать Итану о том, что происходит, было опасно.

– Завтра у меня день рождения, – ответила она после паузы. – Будет вечеринка.

– Правда? – Итан перекатился на бок и подпер голову рукой. – Что ж, желаю повеселиться.