Обещания богов - Обещания богов (2022)

— Опять-таки никто понятия не имеет. Говорят, он стоял у истоков программы Gnadentod.

— А это что такое?

— «Смерть из жалости» или «Милосердная смерть». Нацисты хотят покончить с инвалидами и душевнобольными.

Бивен застыл. Минна. Список. Замок Графенек. Значит, все это уже было (или вот-вот станет) общеизвестно.

— Существует официальная программа?

— Ты же знаешь СС. Кое-какие имена негласно упоминаются, но Эрнст Менгерхаузен, без сомнения, задействован в проекте.

— Это все, что ты о нем собрал?

— Нет. Еще до этой истории с милосердной смертью он много работал над стерилизацией душевнобольных и цыган. Он настоящий псих. После принятия Нюрнбергских законов он провел множество операций… — Динамо снова уткнулся в свои записи. — Перевязка труб, вазэктомия, кастрация, удаление матки… Но любимая его штука — это, похоже, радиация. Воздействовать на неудачные экземпляры гамма-лучами, радием и выжечь им все опасные генитальные органы. Говорю ж, он чокнутый.

Очередной безумец в общем пейзаже, не из-за чего огород городить и выщипывать перышки у эсэсовского орла, но данный маньяк рыщет вокруг Минны, вокруг отца…

— У него есть какая-нибудь контора?

Динамо выудил из кармана сложенный листок:

— Держи адрес. Какой-то консультативный комитет, хрень, короче. Как всегда, с трескучим названием: Комитет рейха по научному учету серьезных наследственных и врожденных заболеваний. Но для близких просто Комитет рейха. На самом деле официально его вроде бы и не существует, но штаб-квартира по этому адресу. Говорят, у него там кабинет.

Бивен развернул листок и прочел: 13, Энкирхерштрассе, Фронау. Северный пригород Берлина. Чуть больше двенадцати километров. У него уйдет минимум два часа на поездку туда-обратно, но делать нечего — обещание есть обещание.

Он сунул адрес в карман.

— Оставляю хозяйство на тебя. Глянь, что еще найдется о Краппе и его привычках.

— Без проблем.

— У тебя есть приятели в команде Грюнвальда?

— Такие приятели, какими только могут быть два гестаповца.

— Он идет по какому-то следу в адлонском деле. Постарайся выяснить, о чем речь.

Бивен уже открывал дверь, когда Хёлм его окликнул:

— И еще одно.

— Что?

— У Менгерхаузена есть телохранитель, Ганс Вирт. Здоровенный бугай с мордой школьного учителя.

— И что?

— Парень из Штутгарта. Раньше работал в Крипо. На самом деле настоящий фанатик, холодный, как рукопожатие Гитлера.

— Ну, мы и не таких видали, верно?

— Я просто хотел тебя предупредить. Я знаю этого парня. Он действительно опасен.

Вообще-то, Динамо никогда не был склонен драматизировать, но Бивен тут же выбросил из головы новую угрозу. Он немного встряхнет Менгерхаузена и быстренько вернется в родные пенаты.

71

Чтобы добраться до Фронау, самой северной оконечности Берлина, Бивен предпочел поезд. Никакого водителя, никакого шпика. И сама мысль одеться в штатское и раствориться в мире обычных берлинцев, возвращающихся с прогулки домой, ему понравилась. Он даже уделил особое внимание костюму: бриджи до колен, белая рубашка, короткий галстук и твидовая куртка.

И вот он ехал по северной линии, той, что ведет к Балтийскому морю и вызывает приятный озноб, стоит вам сесть в вагон. С самого детства Бивен любил поезда. Вагонная тряска, деревянные скамьи (которые, как ни странно, казались ему шикарными), перестук колес… В глубине души его охватывало возбуждение путешественника — тем более парадоксальное, что он никогда не путешествовал.