Обещания богов - Обещания богов (2022)

В остальном… Одни только названия повергали их в смятение. Майкоп. Краснодар. Нальчик. Моздок… В то лето в Майкопе они одержали победу, но когда они уже решили, что нефтяные месторождения в их руках, скважины оказались уничтожены. Они продолжили двигаться вперед среди черных гор и варварских народов, а навстречу им шла зима.

Еще остались оптимисты, твердившие, что Германия будет владычествовать над всей Европой, от Франции до Волги и от арктического полярного круга в Норвегии до пустынь Северной Африки. Это верно. Тысячелетний рейх покорил невероятное жизненное пространство, достойное его притязаний, но некоторые знаки не могли обмануть. По полотну бежали трещины, они множились, и Бивен давно уже чуял запах поражения.

На севере, в Сталинграде, люди шестой немецкой армии увязли в рукопашных боях прямо на городских улицах, где им и предстояло сгинуть. Не без помощи зимы советские войска сомкнутся над ними, как льды Чудского озера над тевтонскими рыцарями в XIII веке.

Несмотря на дезинформацию — об этом запрещалось говорить, — все знали, что союзники открыли новый фронт в Северной Африке, в шести с лишним тысячах километров отсюда. Там тоже поражение было неминуемо. Снега России, пустыни Марокко… Против Германии выступали не только союзники, но и сама природа.

И потом, оставались еще они сами: первая и четвертая Panzerarmee (танковая армия), искатели черного золота, покорители нефтяных полей, затерявшиеся в пустоте. После летних побед осень засасывала их в ледяную грязь Кавказа. В начале ноября они взяли Нальчик, потом дошли до Владикавказа, последнего этапа перед тем, как двинуться на Грозный. Но русские опять дали им отпор, и теперь они остановились, рассеялись, впав в растерянность и нерешительность…

Приказы сверху всегда сводились к одному: вперед! Легко говорить, уткнувшись носом в карту и сидя в тепле Генерального штаба. А здесь, посреди незнакомых гор, в таком холоде, что камни трескаются, ничего невозможно было поделать. Даже русские больше не выходили на линию огня: они просто не мешали противнику сдохнуть от холода.

На Украине Бивен уже попадал в снежную бурю. Порывы ветра такие, что способны вырвать у вас винтовку из рук или вывернуть саму руку, если вы осмелитесь высунуть ее из-под шинели, чтобы прикурить сигарету. Но здесь, в этих горных проходах, было еще хуже. Ветер старался поднять в воздух орудия и перевернуть грузовики, столкнуть камни и вырвать с корнем деревья.

Бивен прохаживался между своими людьми. Над горными хребтами вроде бы с удвоенной силой возобновились бомбардировки, но он бы затруднился сказать, кто там кого утюжит. Дождь стекал с козырька его фуражки, черное небо тяжело нависало над ним, и оставались только эти далекие огни, огни смерти, чтобы напомнить ему, что они добрались до края надежды.

По правде говоря, все эти три года одна мысль — одно наваждение — не покидала его. Адлонские Дамы. Они нашли убийцу, что верно, то верно. Магда Заморски, цыганка с белыми волосами, и была Мраморным человеком. Они получили ее признание. Они узнали ее мотивы, образ действий, ее ярость. Они даже, того не желая, уничтожили ее.

Остались ее последние слова: «Вы ничего не поняли… Все дело в операции „Европа“…» Эти несколько слогов постоянно преследовали его. Что хотела сказать Магда? Нацисты всегда давали гротескные имена своим планам наступлений и военным стратегиям. План «Барбаросса». План «Синий вариант», он же план «Блау». Операция «Эдельвейс»… Но Бивен никогда не слышал об операции «Европа». Касалась ли она Франции? Скандинавии? Греции? Еще какой-нибудь страны? Или же речь шла о глобальном проекте?

Настоящий вопрос заключался в другом. Какая связь могла быть между военным маневром и смертью четырех — пяти, если считать Магду, — жительниц Берлина? Что-то не сходилось при такой разнице в масштабах. Явное несоответствие между исполненными мании величия планами Гитлера и убийством нескольких кандидаток на материнство.