Госпожа - Лиза Хилтон (2017)

— Фу! — непроизвольно вырвалось у меня, потому что Никас Сафронов специализировался на портретах известных личностей в классической манере и, к примеру, изобразил российского президента в образе Франциска I. — Наполеон?

— Смешно! Нет, Петр Первый.

— Вдвойне смешно! Так почему же вы пошли на это? Зачем согласились купить Караваджо?

— Баленски были очень нужны деньги. Он на мели.

— На мели?!

— Такое бывает. Российское правительство заморозило все его активы, если он вернется, то его арестуют. Обычное дело.

— Вам, однако, как-то удается выходить сухим из воды.

Ермолов уже понял, какие выводы я сделала, ознакомившись с архивом Гиша. Казбич продавал Баленски не только картины, они использовали картины как прикрытие, а Разнатовича как поставщика и на самом деле торговали оружием. Ермолов не имел к этому никакого отношения. О чем я совершенно не догадывалась, так это о том, что Баленски навлек на себя неудовольствие российских властей. Как и многие его предшественники во времена постсоветской золотой лихорадки, он успел нажить слишком роскошное и дорогой ценой доставшееся состояние, чем и вызвал неудовольствие новой московской элиты. Все его активы заморозили, Баленски жил в кредит и отчаянно нуждался в деньгах, поэтому они с Казбичем состряпали всю эту историю с Караваджо. Казбич должен был продать картину, предположительно Баленски и Ермолову, а потом Баленски и Казбич поделили бы долю Ермолова пополам. В общем, красивая история для отвода глаз. Баленски хотел убедить Ермолова пойти на сделку тем, что сам собирался поучаствовать в «инвестиции». Вот почему Баленски так запаниковал, когда я заявила, что картина поддельная, и тем самым невольно сыграла на руку Ермолову. Возможно, Баленски даже думал все-таки переубедить Ермолова, застрелив меня.

— Но если вы знали, что это все бред, зачем же подыграли ему? Зачем пришли сюда сегодня?

— По политическим соображениям.

— Политическим?!

— Я должен был оставаться в близких отношениях с Баленски. Вам известно, что у меня в России есть… друзья в верхах? Они, то есть мы, решили, что для всех заинтересованных лиц будет лучше, если Баленски арестуют в Европе. Например, за мошенничество. Эта история с Караваджо была бы идеальным решением проблемы — он сам вырыл себе яму.

— Поэтому вы согласились заплатить ему?

— Я знал, что эти деньги мне вернут. Да и не такая уж крупная сумма.

Да уж, всего пятьдесят миллионов долларов… Для таких людей, как Ермолов, действительно копейки. Его рассказ напомнил мне цитату из книги Брюса Икина: «Для друзей — все, что угодно, для врагов — закон!»

— А как же люди Баленски? Вчера вечером я видела его с телохранителем.

— Их осталось раз, два и обчелся. Так, для видимости.

Письма, полученные Дейвом. Взлом моей квартиры и галереи. Во всем этом было что-то любительское. Как я могла подумать, что Ермолов дал бы мне уйти, если бы это все было его рук дело?

Казбич не подозревал, что Ермолов играет с ним, был готов на все, чтобы тот купил картину.

— Но ведь он работал и на вас! Вы ему доверяли?

— Когда-то доверял, а потом потерял к нему интерес. Мне нужно было просто разобраться с Баленски, вот и все.

— И вы не разозлились на него? Он же вас обманул! Вам не хотелось отомстить?

— Не вижу смысла в мести. Неэффективно, — добавил он, поднимая стакан и глядя мне в глаза, и я ощутила, как между нами проскочила искра.