Снайперы - Владимир Никифоров (2016)

Лихтер стоит на якорях в бухте, вблизи песчаной отмели, на которой местами лежит снег. Далеко на севере виднеются вечные полярные льды.

Маруся – в ватнике и в темном полушалке, осунувшаяся, повзрослевшая, – в рулевой рубке перечитывает письмо, которое неизвестно когда попадет в руки адресату. Маруся знает это, но ей нужно выговориться.

«Здравствуйте, дорогая мамочка и брат Саша!

Как вы поживаете там без меня?

У меня все хорошо».

Маруся смотрит куда-то вдаль, видит катер и фигуру Димы на диванчике.

«У меня все хорошо. Конечно, случаются всякие происшествия. А сейчас мы пришли за рыбаками. Теплоход поставил нас на якорь, а сам ушел на Диксон, на днях вернется и поведет нас собирать рыбаков.

Здесь уже наступили холода. Два раза шел снег. А однажды выглянуло солнце и получилось снова лето, как тогда, когда мы привезли рыбаков. Здесь летом очень красиво, много птиц, я настреляла столько куропаток и уток, что замучилась чистить.

Сейчас я на лихтере одна. Дядя Петя и Кузьма уехали на берег. Был еще кочегар Павел, но он ушел с рыбаками. Пристал к женской бригаде. А нам котел пока не нужен, топим печь на камбузе.

Мама, я по тебе очень-очень скучаю. Зачем я не послушалась тебя?»

Маруся долго сидит с письмом в руке. Из ее глаз катятся крупные слезы.

* * *

Дворкин и Кузьма с карабинами в руках идут по острову. За неширокой протокой с плавником на берегу начинается тусклая осенняя тундра. Солнце который уж день не появляется из-за низких облаков.

– Должны бы уж встречать, – говорит с беспокойством Дворкин, вглядываясь в строение на окраине острова. – Неужто за год по людям не соскучились?

– И как тут не страшно одним! Целый год без людей! – говорит Кузьма.

– А у кого еще первая ночь целых полгода? В октябре легли – в мае встали!

– Сейчас их поди уже не двое, а трое! – кривится в улыбке Кузьма.

– И это может быть! В тундре весной только плавник не размножается! – смеется Дворкин. – Ты вот что мне расскажи, Кузьма. Как тебя Зоя вокруг пальца обвела?

Кузьма молчит.

– Ты что, не знал, что она все караваны прошла?

Кузьма молчит.

– Что хоть она тебе сказала? Когда на Диксон собралась?

Кузьма смотрит куда-то вдаль, и что он там видит, кто ж его знает, но лицо его в этот момент – лицо человека, познавшего счастье.

– А ты знаешь, что она себя за сталинскую внучку выдает?

– Самозванство это, – уверенно говорит Кузьма.

– А ты почем знаешь?

– Да уж знаю, – многозначительно говорит Кузьма.

Они подходят к зимовью.

– Кузьма, ты осмотрись тут.

Дворкин опасливо входит в избушку. В лицо ему целится ствол карабина.

– Эй! – кричит Дворкин. – Что за шутки?

Обросший человек в тулупе с вырванным клоком на груди держит винтовку и не опускает. Дворкин всматривается в его лицо:

– Ты… Ты как тут? А мы думали, тебя волной смыло!

– Узнал, дядя Петя? – говорит бородатый мужчина, опуская винтовку. – Смыло, да я выплыл, вот и брожу два месяца.

– А этих, молодых-то, увезли чё ли?

– Увезли, дядя Петя. Погрузили снасти, рыбу и увезли.

– Вона, значит, как! А я с ними договаривался, что увезу. Рыбы обещали, шкурок.

Озадаченный Дворкин проходит к столу, садится.

– Ладно, коли так. И мне меньше хлопот. – Смотрит на мужчину. – А Дмитрия забрали.

– Меня б тоже забрали…

– А ты убежал.

– А я убежал!

– Петр Николаич! – раздается истошный вопль Кузьмы. – Здесь они, под навесом, теплые еще!..

Открывается дверь, мужчина стреляет не целясь. Кузьма падает, пораженный наповал.

Дворкин вскакивает на ноги, наводит на мужчину свой карабин:

– Брось оружие!

Мужчина откладывает винтовку в сторону.

– Дядя Петя, случайно это, рука дернулась от крика.

– А ну, выходи!