Грозное дело - Сергей Булыга (2015)

– А что! Марьян же пропал. И люди везде говорят, что он пошёл к Мотьке и там как куда провалился. Вот только сама Мотька говорит, что он к ней не приходил, она его не видела. И куда он мог пропасть, она не знает. Так что, я думаю, может, его уже на свете нет. А нет из-за того, что он что-то видел, может, как кто туда входил, в покойную, через ту дверь. А может, и не видел ничего, и зарезали его совсем не потому… Ну да ты сам про это всё услышишь. От Мотьки. Потому что ты сейчас туда пойдёшь!

– Да как мне туда пройти? – сказал Трофим. – Кто же меня туда пустит?!

– А как ты раньше проходил? Через Карпушу? – спросил Годунов, усмехаясь. – За три алтына. – Но тут же засмеялся и продолжил: – Ладно! А теперь пойдёшь задаром. Отсюда всё время прямо, выйдешь на медный рундук, там тебя пропустят, я велел, чтоб пропустили, и дальше опять пойдёшь прямо, выйдешь к мастерицам, и у них спросишь про Мотьку. Придёшь к Мотьке… – И вполголоса спросил: – Знаешь, кто она такая?

Трофим утвердительно кивнул.

– Вот и славно, – сказал Годунов. – И у неё всё узнай. Всю подноготную! Как хочешь узнавай, но чтоб узнал! И сразу ко мне обратно. Чтобы до полуночи вернулся! И чтоб никто про это не пронюхал! И я тогда замолвлю за тебя у Зюзина. А попробуешь сбежать… Да не попробуешь, я чую. А теперь ступай. И чтобы в полночь был обратно. С вестями! А вестей не будет – перетру верёвками. Сам! Вот этими руками! – И он потряс кулаками. – А пока ступай.

Трофим поклонился и вышел. В сенях надел шапку и подумал, что может и вправду бежать бы, потому что хуже всё равно не будет – некуда.

20

Но не стоять же на месте! Трофим вышел из сеней и пошёл прямо, как ему было велено. В голове гудело. Ещё бы! Глаза вынут или перетрут верёвками. Какая разница, думал Трофим. Эх, если б знал, не открывал бы или велел Гапке открыть и сказать, что он запил, третий день домой не кажется, они и ушли бы… Да что и говорить, думал Трофим, идя дальше по переходу, хуже было только десять, нет, уже больше лет тому назад, когда его послали в Новгород. Вот тогда была беда так беда, а тут что, тут даже полбеды не наберётся. Подумав так, Трофим заулыбался, ему стало легко дышать.

Тут он как раз дошёл до тупика, свернул – и увидел свет, а на свету рундук, обитый медью. При рундуке сидели четверо стрельцов-белохребетников. Крайний из них, с бердышом, сразу вскочил и заслонил Трофиму путь. Трофим остановился. Но от рундука тут же сказали:

– Не замай!

Стрелец убрал бердыш. Трофим обернулся на сидящих. Один из них сказал:

– Пыжов! Покажи ухо!

Трофим сдвинул шапку, показал. Стрелец велел пройти.

Он прошёл через рундук и пошёл дальше. Ухо ему обкорнали в ту зиму, когда он, по доносу, ездил в Новгород. Донос был про подпиленные гири, вот какое было дело. Сколько времени с того прошло! Тогда боярина Михайлы над ними ещё не было, Приказом заправлял думный дьяк Дружина Вислый, душевный, между прочим, человек. Таких теперь не сыщешь…