Грозное дело - Сергей Булыга (2015)

Но Еремей и на этот раз не зарезал. А днём они опять ходили по Торгу и торговали своей дрянью. Трофим спрашивал, когда они начнут искать того, кто зарезал Демьяна. На что Еремей сперва долго отмалчивался, после долго отговаривался, что они и так ищут, и наконец, сказал, что они ищут Шубу, и что это Шуба Демьяна зарезал. Тогда Трофим спросил, кто такой этот Шуба. На что Еремей ответил, что он сам его ещё ни разу не видел. Шуба раньше здесь не жил, а в другом месте.

– В каком? – спросил Трофим.

– Да хоть в Твери, – ответил Еремей. – А тебе какое дело?

– Да такое, что если в Твери, то как он мог Демьяна зарезать?

– Приехал и зарезал! И опять уехал.

– Зачем?

– Не твоё дело! Ты когда на службу нанимался, крест целовал? Целовал! Вот и служи теперь! И помалкивай.

Трофим помалкивал. Он видел, что Еремей имеет силу и всё и всех знает. И с ним на Торгу все считались. Ему и в кабаке на веру наливали. И даже у продажных девок…

Да! И там к нему тоже с уважением. А ведь простой человек, торгует вразнос всякой дрянью. И ни перед кем не робеет.

Вот только когда приходил с той стороны, Софийской, из-за Волхова, такой же простой человек по прозванию Ждан, то при нем Еремей робел. И прогонял Трофима из каморки, говорил: сходи-ка по нужде во двор. Трофим вставал и выходил, а они, оставшись одни, совещались о чём-то. Трофим к этому скоро привык. Поэтому, когда однажды Ждан опять пришёл, Трофим сразу поднялся выходить. Но Ждан велел ему сидеть. Трофим остался. И Ждан ему с Еремеем сказал, что он и его люди выследили Шубу.

– И где это? – спросил Еремей.

Оказалось, что на их же, на Варяжской улице, но ближе к бывшему Готскому дому, в больших хоромах, в боковой пристройке. Хоромы сами знаете, чьи, добавил Ждан и усмехнулся. И тут же сказал, что он там был вчера, а сегодня его перепрятали, и он теперь хоронится на Торгу, и в каком ряду, тоже известно. Завтра, сказал Ждан, пойдём его оттуда выцарапывать. Еремей обрадовался и начал говорить, что это славно – и не даром! А Трофим первым делом спросил, каков Шуба из себя, и Ждан ответил, что Шуба очень крепкий и высокий, почти три аршина, и что он одним ударом кулака годовалого бычка насмерть сбивает, а человеку сразу вжик ножом по горлу – и готов, и дух вон.

– Как же мы его тогда одни возьмём? – спросил Трофим.

– А его и брать не надо, – сказал Ждан. – Он сам к нам выйдет. Он хоть и злодей, а каждый день ходит в обедне. И возле церкви его ждут его люди, да и простых людей будет полно, будут мешаться. Так что надо будет резать его сразу, как только он из лавки выйдет и отойдёт хоть немного.

– Но как же так? – удивился Трофим. – Насмерть зарезать! А как тогда розыск? А расспрос? У кого мы тогда будем о гирях допытываться?

Еремей и Ждан переглянулись, и Ждан сказал, что чего тут допытываться, и так всё уже известно: гири льёт Ёган Немец – он сидит в тех хоромах на Варяжской возле вас в подклете, а в подвале у него – горн и литейная яма.

– Так что, – добавил Ждан, – теперь только ждём человека из Москвы, он привезёт грамоту – и всех по той грамоте возьмём, подклет опечатаем, добро всё опечатаем, как есть, и в хоромах опечатаем. А там есть что опечатывать! Это же чьи хоромы? Федьки Сыркова, вот кого! Это купчина ого-го! Он пять лет в государевых дьяках ходил, пока его не выперли за воровство. А теперь выпрут за гири! А может, и совсем на кол посадят! И пора бы! И чтобы этот змей Сырков опять не вывернулся, как и тогда, когда его из дьяков пёрли, Шубу надо зарезать сразу, и, зарезавши, сразу под лёд, чтобы Сырков ничего не почуял и не вынюхал. Понятно?

Трофим подумал и ответил, что понятно.

Тогда Ждан добавил, что злодей Шуба одет вот как: шуба на нём медвежья, с красным верхом, верх – немецкое сукно, и сам он – как медведь здоровый, а смотрит, как боярин, – очень грозно. Так что резать его надо сразу, в один мах, ибо во второй раз размахнуться он уже не даст.