Сводные - Жасмин Майер (2021)

Яков достает ключи от своей квартиры в центре из кармана, на всякий случай повторяет код домофона и точный адрес.

— Давай я вызову тебе своего водителя. Он тебе поможет с вещами. Не вызывай такси.

От его внимания, которого я недостойна, мне снова хочется расплакаться. Я надеваю маску, и мы вместе идем на выход, пока Яков несет мой чемодан. Встретившиеся нам по пути студенты буквально шарахаются по сторонам. Если раньше у такого стремительного бегства было только одно объяснение, то, к моему счастью, теперь их стало два.

Хотя никто не знает правда, я чувствую себя так, словно меня уже изгнали из Академии с позором.

Кое в чем Ева Бертольдовна права. Вернуться обратно через год, даже полгода, и снова затмить всех… Не выйдет. Нас неслучайно тренируют днями напролет. Если бы балет был искусством, в котором достаточно садиться на шпагат раз в несколько месяцев, то мне не о чем было бы беспокоиться. Но хороших балерин слишком много, а место примы одно. Каждая берет чем-то своим — одна техникой, другая экспрессией, и любой танец индивидуален.

А мне не хватало только чувственности. И я ее нашла.

Обходительный водитель Розенберга тоже встречает меня в маске, оставляет мне свой номер телефона и спрашивает, нужно ли мне доставить продукты и если да, то он с легкостью сделает это. Список я могу составить или сбросить сразу ему на телефон. Ничего оплачивать не нужно.

Я киваю, а глаза снова предательски щиплет. Сейчас Розенберг как никогда напоминает мне моего отца, который умел брать все проблемы в свои руки и ограждал меня стопроцентной заботой.

В квартире я не решаюсь ложиться на постель Розенберга и стелю себе на диване, как гостье. Все равно я здесь ненадолго. Да?

Остаток вечера я просто держу в руках визитку клиники, которую дала Ева Бертольдовна. Выучиваю номер регистрации наизусть, но ответов на мой единственный вопрос у меня так и нет.

Что будет дальше?

Ближе к полуночи тянусь к телефону, но так и не решаюсь написать Косте. Теперь для меня он Костя.

Больше никакого Кая.

Звонить ему сейчас все равно поздно, хотя звонить придется. Никаких неотвеченных за это время у меня не появилось, только смс-ка Леи так и висит без ответа, но с ней я тоже пока говорить не готова. Так что отбрасываю телефон в сторону и остаток ночи смотрю в потолок, а потом незаметно засыпаю.

Утром решаю, что звонить сейчас Косте не буду. Хотя бы потому что… Вдруг тест оказался ложноположительным? Наберу его, как только окончательно удостоверюсь, что две полоски настоящие.

Он должен знать. Будет ли он что-то с этим сделать, я не знаю.

Набираю по памяти телефон регистратуры. В условиях пандемии даже к гинекологу попасть оказывается сложно, и меня записывают только через три дня.

Все это время я только ем, регулярно бегаю к унитазу и пытаюсь тренироваться, стиснув зубы. Когда спазмы в низу живота усиливаются после одной из таких тренировок, я стискиваю зубы и тренируюсь еще. Но ничего не меняется. Меня только рвет в два раза чаще, а месячные так и не приходят.

Мне больше никто не звонит и не пишет. Возможно, Лея переговорила с братом и скептически вскинула одну бровь, услышав про коронавирус, и теперь только ждет, когда я наконец-то соберусь ей рассказать всю правду.

Через три дня в клинику меня отвозит водитель, и я наконец-то попадаю к гинекологу.

— Здравствуйте Юля Платоновна, — улыбается мне приятная женщина. — Ева Бертольдовна предупреждала о вашем визите. Вы правда балерина?

Сразу хочется сбежать, но я только заставляю себя разжать пальцы, которыми вцепилась в шлейку от своей сумки, и вежливо кивнуть.

— Вот, ознакомьтесь с этими брошюрами, — говорит мне доктор. — Сейчас кресло обработают, и я вас осмотрю.