Только между нами - Алайна Салах

Ещё пару дней назад, когда она пользовалась моим безграничным доверием, я бы ей всё рассказала. Вера по-прежнему моя близкая подруга, но вываливать ей ужасы последних суток и обсуждать Матвея — этого мне не хочется. Просто не могу, зная её отношение.

— Это обычное увольнение. Всё идет по плану. Мы с Романом обсудили развод, и после этого я, разумеется, не останусь здесь работать.

— Обсудили, значит… — эхом повторяет Вера, на удивление не расспрашивая о подробностях.

Наверное, чувствует мою закрытость, которую я и не пытаюсь скрывать.

— Матвей второй день не выходит на работу, ты в курсе? Прошёл слух, что он конкурентам данные по проектам сливал. Ирка сказала, Родинский вне себя.

Я коченею. Вот значит, какую версию Роман подготовил. Пока Матвей лежит в больнице со сломанными рёбрами, он продолжает его топтать.

Позвоночник колет ледяными иглами. Просто ублюдок. Если эта информация пойдёт дальше офиса, Матвей не сможет найти работу.

— Это полнейшая чушь. Надеюсь, тем, кто знал Матвея, хватит ума не поверить, — чеканю я, подхватывая со стола пакет. — Вер, у меня времени мало. Зайдём к тебе, составим заявление, и я поеду.

Вера, растерянно кивнув, выходит за дверь, я иду следом. Меня трясёт. В офисе Матвея любили и захотели бы навестить его в больнице. А вместо этого будут думать о том, что всё это время общались с предателем. Теперь даже если информация о его избиении всплывёт, кто-то может назвать это заслуженной карой.

Хочется по очереди открывать двери кабинетов и выкрикивать каждому, кто в них сидит, чтобы не верили. Только страшно сделать ещё хуже. Шаг за шагом Роман приводит свои угрозы в жизнь. И самое паршивое в этом — осознание, что всё это по моей вине. Действия мужа ничем нельзя оправдать, но началось всё именно с меня.

Из офиса я выхожу почти вслепую и вслепую сажусь за руль. Мысли дрожат и путаются. Паника и бессилие стали моими неизменными спутниками в последние несколько дней. А ведь я когда-то считала себя умной и взвешенной. Этот кошмар планирует закончиться или только набирает обороты?

Дав себе пару минут на то, чтобы прийти в себя, я трогаюсь с места и лишь потом вспоминаю, что каланхоэ так и остался стоять в кабинете.

* * *

— Привет. — Я осторожно глажу плечо Матвея и старательно ему улыбаюсь. Пришло моё время проявить о нём заботу и беречь от ненужной информации.

Он пытается улыбнуться мне в ответ. Если вчера цвет его лица был землисто-серым, то сейчас он щедро разбавлен желтизной. Проступили синяки.

— Как дела? Как спала?

Мне приходится максимально собраться, чтобы расслышать то, что он говорит, и не заставлять его повторять снова.

Я придвигаю стул к койке и сплетаю наши пальцы. От этого жеста разрушительный ураган внутри немного стихает. Таким удивительным образом Матвей на меня действует.

— Дела хорошо. Спала тоже нормально. Сегодня забрала вещи с работы. Ты позавтракал? Не нужно говорить. Достаточно просто кивать.

— Съел что-то дико полезное и выпил коктейль, который ты мне принесла. Судя по его составу, через пару недель я стану бодибилдером.

— Хватит болтать, — напоминаю я и опускаю глаза, потому что в этот момент Матвей гладит мою ладонь большим пальцем.

— Через месяц буду как новый. Обещаю.

Я хочу ответить, что в вопросах здоровья не стоит торопиться, но отвлекаюсь на стук открывшейся двери. В палату входит женщина лет сорока пяти в компании мужчины чуть постарше. Сначала я думаю, что это пришли навестить соседа Матвея — пьяницу средних лет, но, когда пара, ощупав нас взглядами, начинает приближаться, начинаю паниковать.

Мою панику усиливает и следующая фраза Матвея:

— Вы что здесь делаете, мам?