Подкидыш - Филиппа Грегори (2013)

— Я полагаю, вам придется опросить всех монахинь и выяснить, что именно они себе вообразили и что именно им кажется. Вам придется выслушать немало самой нелепой болтовни и покажется, будто вы угодили в стаю взбудораженных клуш. На вас обрушатся самые дикие домыслы, ибо здесь немало особ, до смерти перепуганных и склонных к самым изобретательным измышлениям. Вы попросите этих глупых девиц ответить на ваши вопросы, а они станут рассказывать вам всякие сказки.

— И все же где спит Ишрак? — повторил свой вопрос Лука, чувствуя себя при этом полным идиотом.

— С тех пор как в аббатстве начались беспорядки, Ишрак решила спать в одной постели со мной, как мы это делали с раннего детства. Ей кажется, что только так она может меня защитить.

— От чего защитить?

Аббатиса тяжко вздохнула, словно ей безмерно надоело его праздное любопытство.

— Господи, да откуда мне знать! Я не знаю, отчего ей все время кажется, будто мне что-то угрожает. Я понятия не имею, чего мне следует здесь бояться. На самом деле никто, по-моему, не понимает, что у нас тут творится. Но разве вы не для того сюда присланы, чтобы наконец это выяснить?

— Похоже, все беды начались в аббатстве с тех пор, как сюда прибыли вы обе.

Аббатиса, склонив голову, немного помолчала, потом призналась:

— А вот это действительно так. Но я никаких сознательных действий не предпринимала. Я и сама не знаю, что здесь происходит. И мне очень жаль, что это совпало с моим появлением. Лично мне это причиняет боль. И я, право же, сильно этим озадачена. Мало того… я в полнейшей растерянности.

— В растерянности? — переспросил Лука, которому в этих словах послышался отзвук мучительного одиночества.

— Да, я в полнейшей растерянности, — подтвердила она.

— Ты не знаешь, как справиться со столь большим хозяйством?

Аббатиса опять низко склонила голову — похоже, она молилась, — затем коротко кивнула, не давая никаких объяснений, но признавая правоту Луки: она действительно не знала, как справиться с обезумевшими монахинями.

— Я бы вполне сумела со всем совладать, но не при таких обстоятельствах, — сказала она почти неслышно. — Это невозможно, когда чуть ли не все монахини разом утверждают, что одержимы духами, да и ведут себя как сумасшедшие!

— Итак, ты не чувствуешь призвания служить Господу, — сказал Лука тоже очень тихим голосом. — Но в таком случае разве не мечтаешь ты вырваться отсюда, вновь оказаться за пределами монастырских стен? Даже после принесения святых обетов?

Аббатиса лишь коротко вздохнула, выдав этим свое тайное страстное желание вырваться на волю. Сейчас Лука ощущал это ее стремление буквально физически. Он видел, как жаждет свободы душа этой юной женщины, и вдруг совершенно некстати вспомнил того шмеля, которого Фрейзе выпустил навстречу солнечным лучам, всего лишь отворив окошко. Каждому живому существу, даже шмелю, даже самой крошечной букашке хочется жить свободным, думал он.

— Но разве может процветать аббатство, если его настоятельница только и мечтает вырваться на свободу? — строго спросил он. — Ты же прекрасно понимаешь, сестра моя: мы обязаны служить тому, кому дали клятву.

— Ты не обязан! — Она так резко к нему повернулась, словно была разгневана его словами. — Ты всего лишь дал клятву послушания в маленьком сельском монастыре; может, ты и собирался стать священником, однако же теперь ты здесь — и свободен, как птица. Ты ездишь по всей стране, церковь предоставляет тебе самых лучших коней, тебя сопровождает твой собственный слуга, тебе еще и помощника выделили. Ты можешь поехать куда угодно, допросить любого, ты и меня волен допросить — даже меня, хотя я живу здесь, служу здесь, здесь молюсь Богу и ничего плохого не делаю, разве что порой втайне мечтаю о…

— Тебе не следует давать оценку нашим действиям, — вмешался брат Пьетро. — Мы посланы сюда самим папой римским. И тебе не следует ставить под вопрос цель нашей поездки.