Дама в черном - Гастон Леру (1993)

— Итак, мой скелет, — говорил он, — относится к эпохе пещерного медведя. А скелет Большой Бармы — самое большее к эпохе мамонта.

Он вдохновенно говорил «мой скелет», не делая уже различия между собственным скелетом, который он ежедневно облачал в неизменные черные доспехи, и историческими реликвиями с Огненной земли.

Однако госпожа Эдит безжалостно оборвала это ликование, объявив, что князь Галич, купивший грот Ромео и Джульетты, должно быть, сделал еще более сенсационное открытие. На следующий день после отъезда Старого Боба в Париж она встретила князя недалеко от форта Геркулес с небольшим ящиком в руках.

— В этом ящике, — сказал князь, — находится подлинное сокровище.

Госпожа Эдит поинтересовалась, в чем оно заключается. Сперва князь ответил, что хочет сделать сюрприз к возвращению Старого Боба, но потом не выдержал и признался, что обнаружил наиболее древний череп в мире.

Как только госпожа Эдит произнесла эту фразу, веселость Старого Боба немедленно испарилась. Его лицо исказили признаки крайнего раздражения, и он закричал:

— Это неправда! Наиболее древний череп в мире принадлежит Старому Бобу! Это череп Старого Боба! Маттони, Маттони, — позвал он, — неси сюда немедленно мой багаж.

В этот момент Маттони пересекал двор Карла Смелого с багажом Старого Боба на спине. Приказание было немедленно исполнено. Старый Боб достал связку ключей, бросился на колени и открыл сундук. Удалив предварительно в большом порядке сложенное белье и предметы туалета, он извлек из сундука шляпную коробку, откуда, в свою очередь, был извлечен череп и с большим почетом установлен на столе среди чайных чашек.

— Вот самый древний череп в мире! — объявил Боб. — Это череп Старого Боба. Посмотрите на него. Старый Боб никуда не выходит без своего черепа.

Произнеся эту темпераментную речь на невероятной смеси французского, английского и испанского, который, кстати сказать, он знал в совершенстве, Старый Боб принялся ласкать свой знаменитый череп с такими сияющими глазами и радостной улыбкой на лице, что Рультабиль и я не могли удержаться от смеха. Все это было тем более забавно, что время от времени он становился внезапно очень серьезным и с недоумением пытался выяснить, чем же все-таки вызвана наша неуместная веселость. Это только подливало масла в огонь, и даже госпожа Дарзак вынуждена была приложить платок к глазам, так как Старый Боб с его наиболее древним черепом человечества мог заставить плакать от смеха кого угодно. Должен заметить, что в тот момент, за кофе, этот двухсоттысячелетний череп никого не пугал. И даже его оскаленные зубы производили впечатление веселой улыбки.

Внезапно Старый Боб нахмурился вновь. Он поднял череп правой рукой и, ткнув пальцем в лоб нашего предка, возвестил:

— Когда смотришь на этот череп сверху, он кажется пятиугольным, ввиду сильного развития теменных бугров. А что я видел на голове троглодита из Красных скал?

Не знаю, что обнаружил Старый Боб у тех троглодитов, так как перестал слушать, не в силах оторвать глаз от его лица. У меня пропала всякая охота смеяться. Археолог показался мне вдруг страшным, суровым и неестественным, как старый комедиант. И тут я заметил, что его волосы сдвинулись! Да, они перекосились, как съехавший на сторону парик. Мысль о Ларсане, никогда меня окончательно не покидавшая, вновь дала о себе знать. Я уже собрался заговорить, но рука Рультабиля дотронулась до моей, приглашая отойти в сторону.

— Что с вами, Сэнклер? — участливо спросил он.

— Мой друг, — ответил я, — вы станете вновь надо мной смеяться, но…

Он увлек меня еще дальше во двор, оглянулся и, убедившись, что мы совершенно одни, сказал: