Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

Бывший нейрохирург ставит точку в центре мозга.

– Центр удовольствия?

– Многие неврологи считают это Граалем. Анекдотичная особенность: совсем рядом расположен центр боли.

Увлеченно слушающий рассказчика Жером Бержерак бормочет:

– Не эта ли близость объясняет то, что люди путают удовольствие и боль и становятся садомазохистами?

Умберто пожимает плечами и с пылом продолжает:

– Электрод, вживленный в центр удовольствия у крысы и соединенный с устройством, позволяющим зверьку самому включать стимуляцию, задействуется до восьми тысяч раз в час! Зверек все забывает: еду, секс, сон.

Вертя бокал, он проводит мокрым пальцем по его краю, извлекая из хрусталя высокий, как визг, звук.

– Все, что кажется нам приятным в жизни, радует нас только в той степени, в какой стимулирует эту зону.

Он ударяет кончиком ручки в точку, обозначенную им как центр удовольствия, протыкая в скатерти дырку.

– Это то, что побуждает нас к действию. Здесь причина всех наших поступков. Сэмюэл Финчер назвал эту точку «Последним секретом».

111

Еще. Еще. Как они не понимают, что важно только ЭТО. Все остальное – пыль. Существование – не более чем череда мелких шажков с целью испытать то, что испытал сейчас я. Еще. Здесь все останавливается… Еще, сжальтесь, еще, еще, еще, еще.

112

Моряк, довольный произведенным впечатлением, вытаскивает из кармана и раскуривает пенковую трубку.

– Сильнее этого нет ничего на свете. Деньги, наркотики, секс – ничтожные ввиду своей косвенности потуги возбудить это местечко.

Все набрали в рот воды и мысленно оценивают значение услышанного.

– Вы хотите сказать, что все, что бы ни мы делали, преследует единственную цель – стимулировать эту зону? – спрашивает Лукреция Немрод.

– Мы едим для стимуляции MFB. Мы говорим, ходим, живем, дышим, занимаемся предпринимательством и любовью, воюем, совершаем хорошие и плохие поступки, размножаемся только ради электрического стимула в этой зоне. «Последний секрет». Это наше наиболее глубинное, наиболее жизненное программирование. Без него мы ко всему утратили бы вкус и умерли бы от тоски.

Молчание. Все смотрят на остатки бараньих мозгов в тарелках. В головах участников разговора происходит мгновенное осознание головокружительной важности сделанного Джеймсом Олдсом открытия.

– Как вышло, что такое исследование осталось незамеченным? – спрашивает Жером, теребя усы.

– Вы представляете себе последствия его огласки?

Умберто кладет трубку и подзывает официанта, чтобы попросить стручкового перца. Обработав перцем кусок хлеба, он торопливо его глотает. От этого он багровеет, с трудом дышит, гримасничает.

– Теперь я не почувствую вкуса других блюд… Понимаете? Прямое стимулирование «Последнего секрета» подавляет любую другую деятельность. Как я сказал, подопытные животные забывали все жизненно важные потребности: еду, сон, размножение. Это абсолютный наркотик. Это как слепящий свет, из-за которого любой другой свет меркнет.

Он отрезает ножом кусочек хлеба и долго его жует, чтобы потушить пожар у себя внутри.

– Понимаю, – задумчиво произносит Исидор. – Если перефразировать Парацельса, то «немного стимулирования возбуждает, много вызывает экстаз, избыток убивает». При распространении практики стимулирования «Последнего секрета» все наши нынешние проблемы с героином, крэком и кокаином показались бы детской игрой.

Нейрохирург, жалея о своей опрометчивости, просит воды, но и ее мало, чтобы прийти в себя после перца.