Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

– Значит, вы хуже всех остальных. Вы бросите меня из страха, что я нарушу ваш покой! Знаете что? – распаляется она. – Я добавлю в список новую позицию. За номерами восемь – наркотиками и девять – личным пристрастием, будет стоять десятый – религия.

Монахи вопросительно переглядываются.

Она сверлит их негодующим взглядом. Монах с грифельной доской предлагает ей сесть, приносит махровое полотенце. Она медленно раздевается.

Теперь мужчины переглядываются в ужасе.

При виде раны у нее на бедре один из монахов протягивает ей бинт, затем, поколебавшись, сам накладывает его на рану. Потом ей предлагают сухую одежду – монашеский плащ. Она берет его.

Маленький монах подносит рюмку ликера «Лерина». Она выпивает залпом, чтобы набраться сил, и одобряет вкус и аромат.

Монах с улыбкой устремляет на нее успокаивающий взгляд и пишет мелом:

«Как вы сюда попали, мадемуазель?»

– Я сбежала.

Он снова вытирает доску и, все еще заставляя себя улыбаться, пишет:

«От полиции?»

– Нет, с острова напротив!

«Вы пациентка больницы Святой Маргариты?»

– Нет, журналистка «Геттёр Модерн».

Монах внимательно смотрит в ее огромные изумрудные глаза, чтобы правильно оценить положение.

– Знаю, в это нелегко поверить, – продолжает она, – но я занимаюсь расследованием смерти нейропсихиатра и чемпиона мира по шахматам, скончавшегося от любви в объятиях датской топ-модели. Я журналистка и не сумасшедшая.

Как доказать, что ты не псих? Невозможно.

– Она не врет.

К разговору присоединяется еще один мужчина, не монах, а в джинсах и свитере. Даже без кожаной униформы она узнает его: это Deus Irae, Гнев Божий, командир «Стражей добродетели».

– Хорошо, что вы меня помните. Скажите же им, что я в своем уме.

– Она в своем уме, – не спуская с нее глаз, он добавляет: – Это знакомая, у меня была назначена с ней встреча, она ошиблась дверью.

Монах застывает в задумчивости. Такие речи ему понятны. Deus Irae знает, что достоверная ложь лучше сложной правды.

«Вы можете здесь остаться, но это будет стоить сорок евро в день», – пишет монах на доске.

– А здесь можно позвонить? – смелеет Лукреция Немрод.

– У них нет телефона, – предупреждает Гнев Божий.

– Как же они сообщают о возникновении какой-то проблемы?

– Их не возникает. Вы – первая «проблема», с которой они столкнулись за многие столетия. Сент-Онора – место, где не ведают мирских мук. К тому же телефон предназначен для того, чтобы по нему говорить, а они дали обет молчания.

– Логично. Надо было самой сообразить.

– Они не хотят отвлекаться на внешние шумы. У них нет ни телевизоров, ни интернета, ни радио, ни женщин. Истинный покой!

С наполовину презрительным, наполовину радостным видом Гнев Божий добавляет:

– Впрочем, у них, кажется, есть факс для заказов.

Монах кивком подтверждает его слова.

Гнев Божий пожимает плечами, как будто снисходит до удовлетворения женского каприза, но потом ждет от нее благоразумия.

– Напишите что-нибудь, они отправят.

Она пишет записку для Исидора с указанием своего местонахождения и добавляет имя и номер телефона.

– А сейчас вы можете позавтракать в трапезной, – предлагает Гнев Божий, провожая девушку к зданию.

– Вы-то что здесь делаете?

– Отдыхаю. Каждый месяц я беру три дня отпуска, чтобы разобраться, что к чему, и отдышаться. Здесь разлита святость. Знаю, у нас разные убеждения, но можете мне поверить, здесь вы в безопасности. Насилие сюда не проникает.

Они входят в трапезную. Монахи уже помолились и теперь сидят за длинным столом. При появлении молодой женщины они дружно смотрят в ее сторону.

Это она.

Ее встречают ласковыми улыбками.