Хоккенхаймская ведьма - Борис Конофальский (2019)

И молчат. Наверное, вид у кавалера такой решительный был, что спрашивать у него никто ничего не решался. Тогда он сам спросил громко и грозно:

— Где она?

Люди стали приглядываться, осматриваться, не понимали о ком он, и только Ёган отважился спросить в ответ:

— Кто, Эльза?

— Да какая Эльза, — раздосадовано морщился Волков, — где эта тварь, ведьма… Как её?..

Он не мог вспомнить имя той женщины, которая только что была тут, и надеялся, что ему подскажут, но все остальные молчали.

— Ну, эта баба… Вот тут только что была. Что вы уставились на меня, никто не видал, что ли? Полуголая, стояла тут, у двери… Визжала так, что сердце холодело… Что, не слышал что ли никто?

Полуголых баб тут видно и впрямь никто не видал, и за всех вежливо и успокаивающе заговорил управляющий Вацлав:

— Господин рыцарь, — он ещё делал ладонью жест, как будто понизить что-то желал, — сюда, в покои для важных персон, ведёт только одна лестница, что из конюшни, что из столовой, но мимо меня не пройти, а я никаких дам не видал. Ни какая дама вечером наверх не поднималась.

— Да ты видно пьян, — не очень вежливо сказал Волков.

Вацлав сделал жест, призывающий всех собравшихся в свидетели:

— Нисколько, господин рыцарь, и трёх стаканов вина за день не выпил, а коли мне не верите, так других спросите, и слуг из столовой, и с конюшни, не было женщин сегодня.

— А чего же вы все собрались тут? — не верил своим ушам кавалер.

— Так шум большой стоял, все слышали, и слуги, и соседи ваши. Поэтому, за людьми вашими послали, думали, что в покоях ваших резня идёт, — он помолчал и добавил с укоризной, — а может и мебель ломают.

Кавалер уже и сам не мог понять, что было, а чего не было. Стоял растерянный, в кольчуге и с мечом перед разными людьми и видел, что ему не верят, но насмешки в словах не чувствовал. Он оглянулся, поглядел в покои и жестом пригласил Вацлава тоже взглянуть. Тот сделал шаг и обвёл взглядом комнату. Всё было в порядке.

Люди стали расходиться, Вацлав ему кланялся и тоже ушёл, Сыч, монах, Ёган и Максимилиан, остались. Ёган помог ему кольчугу снять. Меч забрал. Кавалер сел на кровать, уставший, словно скакал без остановки весь день. И баб ему больше не хотелось, всё желание, словно рукой сняло. Люди его не решались говорить с ним, не спрашивали ничего, только монах произнёс:

— Не желаете, господин, помолиться на ночь? Могу с вами.

— Сам помолюсь, — буркнул кавалер.

— Может капель дать сонных?

Нет, капли ему сейчас были не нужны, он и сидел-то еле-еле, уже мечтал лечь. Он оглядел своих людей недружелюбно. Те были рядом. Не уходили.

Не нравилось ему всё это, словно провинился он или оступился, а все упрекают его молча, а вслух не говорят. И ждут чего-то.

— Ступайте все, — зло сказал он, — спать буду.

Люди его пошли в людскую, и никто не сказал ему, что Эльзы они не нашли.

Она вышла из гостиницы, мимо кухни, через конюшню, прошла мимо людей, что еду делали и что за конями смотрели, никто в её строну даже не глянули. Словно тень скользила. Хотя, она между ними шла и любого из них могла рукой коснуться. Шла быстро. Как вышла, так сразу за угол свернула в проулок меж домами. На небе луна за облаками спряталась, у гостиницы фонари горели, так то на улице, а в проулке темень — хоть глаз коли. Но она шла уверенно, платье подбирала — лужи перешагивала, в грязь ни разу не ступила. Ночь для нее, что день для людей. За домом её ждали. Возок стоял с крепким мереном, а рядом две женщины. Ждали её.

— А это кто с тобой? — спросила она у одной из них.

— Шлюшка Вильмы покойницы, не помните её, госпожа? — отвечала Ульрика. — Тут её встретила, хромоногий её пригрел, как Вильма умерла. Она ему служит.

Это было неожиданно и хорошо. Анхен приблизилась к девочке, хоть и темно было, заглянула ей в глаза, присмотрелась: та стояла почти не шевелясь, словно спала стоя и с открытыми глазами.