Следствие ведут знатоки - Ольга Лаврова, Александр Лавров (2017)

— Но он же не знает наверняка, засвечен он в тех делах или нет! — возражает Китаева. — Он же их не читал.

— Через кого-то и из Австрии мог проверить, — замечает Томин. — Выйти на связь с адвокатами — задача разрешимая.

— Можно врезать словечко? — подает голос Андрей.

— Да, ты ведь с чем-то пришел, — вспоминает Знаменский.

— Вчера вечером Ландыш был у Янова в гостинице. Сидел двадцать пять минут. Непонятка, про что базар был. Но вышел Ландыш злой, как собака.

— Что-то происходит, а мы не понимаем что! — досадует Пал Палыч.

— Да-а, попотеем мы с тобой на его допросе, — предчувствует Томин.

Если он придет на допрос. Если не бросит все свои контракты и не рванет в Вену. Может. И ничего с ним не поделаешь.

Но Коваль приходит. Говорит заготовленные фразы:

— Я подданный Австрии. Показания буду давать только при сотруднике консульства.

Знаменский — чтобы не восседать в начальственной позе — встречает его стоя.

— Но мы как раз расследуем убийство австрийского гражданина, — мило улыбается он. — Можем мы просто побеседовать?

Слова Знаменского несколько успокаивают Коваля, он ожидал иного.

— А кого убили? — спрашивает он.

Все, ловушка сработала, допрос начался.

— Вот, — показывает Пал Палыч фотографию, — Александр Нуриев.

— Не встречал никогда. И фамилию не слышал.

— А этого встречали? Кличка Мокрый, — поверх первой ложится вторая фотография.

Коваль берет ее совершенно спокойно.

— Про кличку не знаю. Но он мне знаком.

— В связи с чем? — вскидывается Томин.

— Жил у меня в прошлом году. В доме, который мне принадлежит.

— Когда вы ехали сюда, он о чем-то вас просил? — продолжает Томин.

— Нет. Я его давно не видел.

— Можно осведомиться о цели вашего приезда? — снова берет разговор в свои руки Знаменский.

— Налаживание деловых контактов.

— И ваши впечатления о родине?

— Пестрые.

— Вы знаете в Москве человека по фамилии Ландышев?

Коваль напрягается: Ландышеву известно о нем многое. Не «стукнул» ли он, хоть и блатарь?

Только бы не зазвонил телефон, думает Знаменский. Он отключил все аппараты, кроме того, который им самим отключен быть не может. Но ведь и единственный способен затрещать не в пору.

— М-м… — осторожничает Коваль. — Раз мы просто беседуем, я тоже осведомлюсь: в связи с чем вопрос?

Томин с Пал Палычем понимают друг друга с полувзгляда, так что Томин, безусловно отдавая Пал Палычу роль «коренника» в допросе, вклинивается со своими репликами именно тогда, когда это уместно.

— Мы предполагаем, что вы выполняете некое поручение Мокрого в отношении Ландышева, — Томин делает открытую попытку напрямую замкнуть Коваля на двух интересующих следствие персонажей.

— Уже ответил — никаких поручений.

Любопытная штука: на Ландышева он реагирует, от поручения Мокрого отрекается невозмутимо.

— А что вас с Ландышевым связывает? — это снова Знаменский.

— Небольшое конфиденциальное дело. Оно возникло по приезде в Россию.

— Какого рода дело?

— Конфиденциальное, — повторяет Коваль.

И по тону ясно, что в этом направлении давить бесполезно.

— Общие знакомые у вас есть? За границей или тут?

— С Ландышевым? Н-нет.

— А Екатерина Репина? Она ведь работает у него в офисе.

— Послушайте, это моя частная жизнь. Не вижу оснований, чтобы высокому министерству интересоваться Катей Репиной. Или даже мной.

Пока он это произносит — с долей надменности — Знаменский и Томин секундно переглядываются: тема Ландышева отыграна. Начинается новый этап допроса. Про другое.

— Не скажите, — говорит Знаменский. — У высокого министерства есть сведения, что вы — не Янов.

— И тогда ваш иностранный паспорт фальшивый, — добавляет Томин.

Коваль завибрировал, но голосом владеет прекрасно:

— Я получал австрийское гражданство как Янов.