Его Снежинка, пятая справа - Маргарита Ардо (2020)

Я даже пыталась забыть его. Сходила на свидание с Томасом из кордебалета, как-то ответила на флирт Антуану из Канады и Виталику из Украины. Но, наверное, я всё же была ледяной. После этих неловких чашек кофе, променадов и не к чему не ведущих бесед с другими мужчинами наступала такая пустота в сердце, что боли ничего не мешало перебирать струны: ревность, обида, тревога, беспокойство. Какая из них заденет меня сильнее? И я не плакала. Просто было нечем дышать.

Но сегодня я сказала себе утром в зеркало: Хватит! Он не любит меня! Он ничего не обещал! Нужно просто жить дальше! Больше никаких мыслей о нём! Никогда!

И почувствовала себя сильнее, энергичнее, горячее. Я разозлилась. Видимо, это отразилось на моём лице, потому что рыжий ирландец Джейсон, игравший Леля расхохотался:

— Вау, Джейн, какой у тебя взгляд! Снежная дева нынче будет рвать и метать?

— Весна. Молись, чтобы я начала с тебя, — уверенно усмехнулась я, поправила корону и пошла к сцене длинными коридорами, лабиринтами, в которых в начале так легко было заблудиться.

⁂

Королевская Опера до сих поражала меня своими размерами: мастерские, гримёрки, репетиционные классы, длина коридоров… Рампы, стройные ряды прожекторов на металлических конструкциях по бокам и сверху. И внезапно сцена! Будто колдовство из Гарри Поттера — за лаконичной простотой она, как мост между работой в семь потов и роскошью бархатных кресел, позолоты, люстр. Великолепие, от которого захватывает дух!

Свет медленно погас. Занавес опустился. Оркестр заиграл. Я почувствовала трепет — сейчас я вступлю в волшебство. Только сейчас будет настоящая жизнь!

Я распрямила плечи и выбежала на сцену. Всё уже выучено: Снегурочка со Снежинками, Дед Мороз… игра, капризы снежной принцессы. Я оторвалась по полной. Между актами мисс Лора поймала меня за сценой и шикнула:

— Переигрываешь!

Но публика аплодировала. Из переполненного зала неслись овации и сейчас, и после соло во втором такте, и после душераздирающей сцены, когда Мизгирь отказался от Купавы и ушёл со Снегурочкой в лес. Довольная собой и реакцией из зала, я кивнула Брендону-Мизгирю и приложилась к бутылочке с водой, присматриваясь, куда бы сесть. Небольшие передышки надо использовать с умом! И вдруг в темноте закулисья я подслушала разговор двух танцовщиков, готовившихся к выходу на праздник в Берендеевке.

— Посмотри-ка во втором ряду. Это что, цветы?!

— О, блади хэлл, как он держит такой букет? Сочувствую зрителям сзади, им же ничего не видно, даром, что партер!

Темнокожий Марк в шутовском колпаке с бубенчиками, в подпоясанной тесёмкой рубахе хмыкнул и обернулся ко мне со словами:

— Да это наверняка русский! Наши цветы не дарят. Прости, Джейн, но вы, русские, сумасшедшие!

— В этом наша изюминка, — парировала я. — Вам никогда не понять тайну русской души, даже не пытайтесь!

— Джейн, — обратился ко мне второй — Грэм в костюме царя Берендея с окладистой бородой и богатой одежде, отороченной мехами. — А у тебя есть знакомый олигарх? Как в клипе Робби Уильямса, вот такой же?

— Нет.

— Оу, значит, будет! Думаю, вон тот, с неприличной охапкой роз положил на тебя глаз. Будешь купаться в шампанском и крутить ему фуэте на мыльных вечеринках.

— Это нонсенс! — шепнула я возмущённо. — Нельзя воспринимать всё такими штампами!

Когда оба невежи отправились на сцену после народного гулянья: один важный, другой шут со стулом в руках, я всё же не сдержалась и выглянула из-за кулис. Нет, ничего было не видно — лишь смутные образы за ярким светом рамп, направленных на сцену. Но я разволновалась и сердце забилось, как сумасшедшее.

Почему они сказали, что третьему ряду не видно? Потому что зритель высокий? А вдруг…

И я тут же разозлилась на себя: Нет, ну что же я! Я ведь решила! Я рассталась с иллюзиями, незачем плодить их снова?! Это не может быть он! В Лондоне! В Партере! В Королевской Опере! С цветами!