Я Пилигрим - Терри Хейз (2015)

Закончив ритуал, Сарацин взял свой АК-47, снял его с предохранителя, перевел в автоматический режим и расстегнул ножные кандалы. Одного за другим он взвалил пленников со скованными руками на спины лошадей. С японцем он обошелся особенно грубо, сильно прижав его руку, раненную во время захвата. Никто даже не попытался оказывать сопротивление.

В первый день путешествие поначалу казалось не особенно трудным, но к ночи трое пленников совсем обессилели и страдали от натертых седлом ссадин. Сарацин приказал спешиться, надел всем троим ножные кандалы и пристегнул их кусками цепи к вбитому в землю стальному штырю. Он стал разводить костер, пока пленники ерзали среди валунов, пытаясь как-то пристроиться, чтобы справить естественные потребности.

Стоя к ним спиной, Сарацин заварил котелок чая, достаточно черного и сладкого, чтобы замаскировать вкус добавленного туда сильнодействующего снотворного, и разлил напиток в три кружки. Весь этот ужасный день он отказывался давать пленникам фляги с водой, несмотря на их просьбы, выраженные мимикой. Измученные жаждой, они долго и с наслаждением пили чай. Сарацин швырнул им одеяла на землю рядом с костром, и через час пленники в наручниках и ножных кандалах погрузились в глубокий и странный сон.

Сарацин приблизился к женщине, которая лежала лицом вниз, разбросав ноги и согнув одну из них в колене, и опустился на землю рядом с ней. Двое мужчин находились в бессознательном состоянии, и он не обращал на них внимания. Сарацин стянул с женщины джинсы с оторванными пуговицами, открыв ее маленькие белые трусики.

Мгновение он смотрел на нее, потом дотронулся до голой ягодицы и медленно провел рукой по ее мягким бедрам. Только в последний момент Сарацин вспомнил, что он врач и человек, посвятивший свою жизнь Аллаху, и заставил себя остановиться. Он отвернулся, тяжело дыша, глядя в освещенную звездами ночь. Пробормотав покаянную молитву, он дал себе несколько минут, чтобы успокоиться, после чего открыл упаковку медикаментов, которую еще раньше вытащил из торбы на вьючной лошади. В ней были тюбик с замораживающим гелем, раздвоенная игла и два оставшихся флакона с противооспенной вакциной, похищенной из Института передовых методов медицины в Сирии.

Еще днем, во время долгого путешествия, Сарацин решил, что женщина лучше всех подходит для того, чтобы проверить, сумеет ли вирус взломать вакцинную защиту, поэтому нужно было ввести ей препарат как можно быстрее. Он сразу отказался от мысли сделать ей прививку в руку, не желая, чтобы пленница заметила след от укола и задалась вопросом, что это значит. Место, где сходятся ягодицы, будет оптимальным для вакцинации, решил он. Итальянка подумает, что стерла кожу седлом.

Если не считать искушения, которому саудовец вновь подвергся, вакцинация прошла без особых трудностей. На следующее утро женщина проснулась, ощущая сильный жар и головную боль, с распухшими ягодицами. Сарацин слышал рассуждения мужчин, решивших, что ее, мол, укусило ночью какое-то насекомое. Потом они повернулись к нему и жестами объяснили, что женщине будет трудно ехать верхом. Сарацин в ответ показал знаками, что это потертость от седла, дал им по полной фляге воды и положил одеяло на седло пленницы, чтобы ей было не так жестко. Он даже помог итальянке забраться на лошадь.

Следующие шесть суток они ехали день и ночь, останавливаясь лишь тогда, когда саудовец совсем выбивался из сил. Сарацин двигался позади своих пленников, используя веревку с завязанными на ней узлами, чтобы лошади и их седоки не засыпали и продолжали двигаться.

Через сутки после прививки жар у женщины начал спадать, и хотя у Сарацина не было возможности узнать это наверняка – снять с пленницы джинсы и проверить, появился ли рубец, – он был уверен, что вакцинация прошла успешно.