Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

— Узнав, что Галочка беременна, я рванул в Череповец. Ввалился к ней домой. Сначала мама ее пыталась на меня наехать, потом пьяненький папашка. Но я его за шкирку схватил, вытащил на площадку, предупредил, что не люблю, когда при мне матом выражаются. Он не поверил, и я ему пару раз по печени все-таки сунул. Оставил лежать. А в квартире уже Галя плачет, и мамашка ее в испуге, считая, что я ее мужа убил. Короче, пообещал я жениться. Пару дней мы провели вместе на квартире у Тушкина. Борька, в свою очередь, жениться на Тамарке не планировал вовсе, а его девушка и не претендовала. Чтобы не утомлять тебя, скажу, что родила Галочка и осталась с родителями. То есть с мамой, потому что папахена ее к тому времени посадили за хищения с родного предприятия. Ты-то по молодости не знаешь, а тогда, в советские времена, говорили: «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость». Но это все лирика. Но когда я приезжал к ним, тяготился бытом. Душная хрущевка с двумя смежными комнатами, будущая теща, которая меня уже не стеснялась и фланировала в неглиже, орущий по ночам ребенок, Галочка, которая после родов расползлась… Потом я стал приезжать все реже и реже, потому что открыл в Ярославле свой первый кооператив, и началась настоящая пахота без отдыха и сна… Галя звонила, обижалась, что я ее и ребенка забыл… Но я присылал деньги, подарки всякие. Не скажу, что начал тяготиться, но уставал страшно. И вот ко мне как-то примчался Тушкин с предложением. Обсудили, порешали. А потом сели выпивать, как мы с тобой сейчас. И Борька вдруг спросил, уверен ли я, что у Гали ребенок от меня? А у меня до того момента и вопроса такого не возникало. Борька посоветовал на всякий случай проверить.

Естественно, в ближайшее время я помчался в Череповец. Залетел на их пятый этаж, поцеловал Галю, послал подальше ее маму, которая, судя по всему, уже к бутылочке приложилась. Подошел к кроватке и разглядываю малыша. И мне вдруг показалось, что он вовсе не похож на меня. И даже на маму свою не похож. И так во мне заныло все внутри. Три дня я провел там. За это время узнал, что у сыночка четвертая группа крови, а у Гали вторая, как и у меня. Сходил к врачам и те обрадовали: мое отцовство полностью исключено. Взял бутылку, и не в себе отправился к лучшему другу Боре Тушкину. Сказал, что у ребенка четвертая группа, он удивился. «Как и у меня», — говорит. И смеется. И вдруг меня осенило. «А ты часом не спал с моей Галей?» Борька покраснел, испугался, стал уверять меня в своей вечной дружбе. А потом все рассказал. Когда меня не было, его Тамара приходила к нему вместе с Галей, и они втроем…

Двинул я ему тогда по роже и ушел. Уехал в Ярославль и там проверился на всякий случай. Выяснилось, что детей у меня не может быть ни при каких обстоятельствах, в принципе.

С Галей я объяснился. Удивительно то, что она не стала ничего отрицать, сказала только, что выпила тогда лишнего. На этом как бы история должна закончиться. Но я, тем не менее, продолжал помогать материально. Не часто, но по существу. Купил ей и ребенку квартиру — трехкомнатную, в хорошем сталинском доме. Иногда заезжал туда. Она ведь долгое время оставалась очень красивой. Видел, как подрастает ребенок. И еще я сделал одну вещь. Поставил условие: если она хочет получать от меня материальную помощь, надо изменить свидетельство о рождении ребенка. Она даже спорить не стала. Заменили мальчику отчество, а фамилия у него и так была материнская. А вот у Бори вдруг все изменилось. Он не стал отказываться от отцовства: у него ведь тоже мальчик родился. Сошелся он с Тамарой и достаточно продолжительное время жил с ней, не заключая официального брака. Пацан, кстати, очень на него похож. А потому он хотел, чтобы его сын чего-нибудь добился в жизни. Не сразу, но пристроил его в институт, потом помог организовать туристическую фирму, деньжат подкидывал.

— Как фамилия той Тамары? — спросил Ерохин, начиная уже догадываться.

— Зачем тебе? Орешкина ее фамилия.