Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

— Дело в том, Виктор Иванович… Вернее, моя тайна в том, что я однажды чуть было не убил человека. Бандиты и убийцы тут ни при чем: прежде это была моя работа. Я говорю про обычного человека, которого я задумал лишить жизни…. Обычного, хотя и очень мерзкого. Он доставал меня страшно. Из-за него моя жизнь пошла наперекосяк. И я подумал, что его надо убирать, потому что он не только мне, но и очень многим людям испортит много чего. Короче, распланировал я все. Из камеры вещдоков взял пакет с пластидом, который там лежал уже лет пять до того. У нас на вещдоках сидела одна девчонка придурошная — после школы полиции и от которой уже все отделы отказались. Потом ее уволили за то, что много чего пропало. Винтовка мелкокалиберная, наркота, фальшивые купюры… еще…

— Ближе к делу, — поторопил его Рохель.

— Ну да, — согласился Ерохин, — взрыватель изготовил сам. Должен был сработать на звонок мобильного. И погнал. Подготовил себе алиби. Знакомая девушка ушла от меня вечером, я попросил ее прийти утром. То есть ночь — даже больше — была в моем распоряжении. Зная свою подругу, знал, что раньше десяти утра она не появится, а то и к полудню… Она могла подтвердить, что ушла поздней ночью и с утречка вернулась.

— Короче!

Виктора Ивановича начинал бить озноб, он теперь тоже догадывался, о каком человеке идет речь.

— Если короче, то так. До Череповца от Питера пятьсот с небольшим. Дорога большей частью прекрасная. Пять часов туда, шесть обратно. Полутора часов мне на месте хватило бы. Предварительно проверил, на месте ли тот человек. Знал его машину, знал, где он ее оставляет. Конечно, могла произойти накладка, но и на этот случай отработал все варианты. Решимость была такая, что… Машина летела с постоянной скоростью под сто сорок. Я даже думал, что намного опережаю график. И вдруг проскакиваю дорожный указатель с названием деревни… Белые Кресты. И тут меня прострелило насквозь. Что же я делаю? Остановил машину и задумался. Долго сидел, размышляя. Пока не понял, что это был как бы знак свыше.

— Какой знак? — не понял Виктор Иванович.

— Название деревни — Белые Кресты, — ответил Ерохин и начал объяснять: — Ведь наш следственный изолятор тоже назывался Кресты. И тут вдруг такое совпадение. И меня осенило: вдруг я все сделаю, как задумал, а что потом? Возможно, буду вспоминать и каяться, но скорее всего, — нет. А вдруг накладка, вдруг свидетель окажется и меня опознают? Вдруг накладка с алиби или еще что… А если все это вместе по закону подлости? Посидел, подумал и повернул. Вернулся домой. К полудню, а это был рабочий день, пришла та самая девушка, для которой ночь пролетела как мгновение. Для нее ночь — это просто: легла, закрыла глаза, и уже полдень. А у меня более шести сотен километров гонки и нравственных переживаний. Хотя нет, вру, нравственных переживаний не было.

— Значит, ты так и не доехал до Череповца… — покачал головой Виктор Иванович. — Жаль. Ты бы мне очень помог тогда. Кстати, давно это было?

— Года три как. А вообще он нарисовался в моей жизни сразу после убийства вашего друга Тушкина. И я теперь, после разговора с вами, убежден, что не случайно нарисовался. Я взял киллера, а за это… а может, и не за это он решил меня наказать. Вот такой он, Олег Рохель.