Он уходя спросил - Борис Акунин (2022)

Но в четверг вечером, когда я вернулся домой со службы, в двери была записка: «Завтра в шесть будьте дома. Понадобица Фома Иваныч». Без подписи, однако догадаться, кто писал, труда не составило – по орфографии, которой американка никогда не училась, и по «Фоме Иванычу». Во время одного из наших разговоров, обсуждая профессиональный инструментарий, помогающий в сыскной работе, я упомянул о сверхотмычке собственной разработки. Она способна отворять почти любые замки, что часто бывает нужно, когда полиции требуется проникнуть в дверь, к которой нет ключа – допустим, если есть подозрение, что внутри находится мертвое тело. Раньше в таких случаях дверь приходилось просто выламывать. Поскольку обычный воровской аксессуар подобного назначения именуется «фомкой», свое изобретение, гораздо более внушительное, я назвал «Фомой Ивановичем».

Стало быть, Мари собирается сделать это завтра. Отчаянной смелости предприятие! Что ж, бог ей в помощь. Инструмент я, разумеется, предоставлю. Сделаю даже больше: буду караулить снаружи или, как выражается уголовная публика, «держать стрёму». По крайней мере первым узнаю, если сыщица попадется.

На следующий день ровно в шесть Мари прибыла в мою гарсоньерку с довольно внушительным узлом. Вид у нее был сосредоточенный и деловитый.

– Сегодня вечером Зибо устраивает один из своих закрытых приемов, только для членов клуба «Fleurs de Mal». Название – «Бал мертвецов». В доме будет полно народу, шум, гам. Отличная возможность, которой грех не воспользоваться.

– А как же туда попасть, если пускают только своих?

– Это маскарад. Значит, лицо можно закрыть. Все должны нарядиться соответственным образом, проявив, как написано в приглашении, «извращенную фантазию».

– Вы собираетесь проникнуть в дом через какую-нибудь из дверей, когда веселье – если это можно назвать весельем – будет в разгаре? – догадался я.

– Зачем же? У меня есть приглашение. Именное.

Она достала конверт, на котором были изображены танцующие скелеты. Готическим почерком, с завитушками, там было выведено «Для брата Маяковского».

– Чьего брата? – не понял я.

– Члены называются «братьями» и «сестрами». В манифесте клуба сказано, что у них приветствуется инцест. А Маяковский – это модный поэт, приглашение адресовано ему.

Я пожал плечами:

– Никогда не слышал. Как вы раздобыли конверт? Неужели украли? Не сомневаюсь, что вы при желании способны выдать себя за мужчину, но этот господин наверняка тоже явится, даже без приглашения. Вас разоблачат.

– Во-первых, не украла. Во-вторых, не явится. Я встретилась и поговорила с господином Маяковским. Сказала ему, что поэту-футуристу зазорно быть шутом у толстосума. И предложила уступить мне входной билет за сто рублей. Хвощова не ограничивает меня в накладных расходах.

– И поэт согласился?

– Даже написал на обороте приглашения экспромт.

Мари достала из конверта карточку в виде гроба. Сзади размашисто, лесенкой, выстроились короткие строчки:

Дворняжкой                      не был                                  у  БобковыхЯ отродясь.                    Чай не таковский.Предпочитаю                         сто целковых.Слуга покорный.Маяковский.– …А в-третьих, – продолжила Мари, – выдавать себя за мужчину мне не придется. В приглашении написано, что брат должен привести с собой «жуткую нежить», то есть спутницу. Я буду «нежитью», вы – «братом Маяковским».

– Что?! – ахнул я. – Вы желаете, чтобы я… Да ни за что на свете!

В моем воображении мелькнули газетные заголовки. «Полицейский начальник, наряженный мертвецом, проник на шабаш декадентов, выдав себя за поэта-футуриста».

– Это будет позор и скандал на всю Россию! Не только для меня, но и для полицейского мундира! Забудьте об этом и думать!

Мари достала план дома, который я мельком уже видел. На нем появились метки и стрелки, сделанные красным карандашом.