Он уходя спросил - Борис Акунин (2022)

– Видите коридор, ведущий из спальни хозяина? Обратите внимание, что в ту часть дома никаким иным способом не попадешь. Это явно неспроста. На схеме написано, что дверь «Врата Рая» изготовлена по особому заказу и оснащена электрическим замком. За нею располагается некая «Храмовая зона». То, что мы ищем, наверняка находится там. Может быть, там заточена и девочка. Вы хотите ее спасти?

– Маловероятно, что она все еще жива, – пробормотал я.

– Тогда тот, кто ее убил, должен понести кару. Мы добудем доказательства его вины. Одна, без вас, я не справлюсь. Если вы откажетесь…

– Знаю, – обреченно вздохнул я. – Со мною будет говорить Алевтина Романовна.

И тогда позора все равно не избежать, подумал я. Лучше уж быть свихнувшимся на декадентщине эксцентриком, чем разоблаченным взяточником. В первом случае дело ограничится отставкой, во втором – окажешься за решеткой.

И я покорился судьбе.

– Приказывайте. В этом деле я всего лишь ваш помощник.

Она стала развязывать узел.

– В приглашении говорится, что мужчинам надлежит быть «отвратительными и пугающими», а дамам – «эпатирующими и соблазнительными». Нарушившие этот Code vestimentaire не будут пропущены «стражей». Я съездила в лавку, где продают театральный реквизит, и подобрала нам обоим костюмы, а также купила средства для гримировки.[2]

Она разложила на столе свертки, поставила баночки и тюбики.

– Начнем с вас. Вы будете привидением. Вы почти такого же роста, как поэт Маяковский, но он худой. В просторном балахоне комплекция будет не видна, а голову мы закроем целиком, чтобы не торчала бородка.

Мари натянула на меня колпак с дырками для глаз, оценивающе оглядела, что-то поправила.

– Пожалуй, сойдет.

Я подошел к зеркалу и шарахнулся от собственного отражения.

Жуткая рожа щерилась черной пастью с кривыми клыками, широкая хламида была разрисована трупными пятнами и могильными червями.

– Как я выйду на улицу в таком виде?

– Это-то пустяки. Я купила два плаща с капюшонами. Но с моей экипировкой придется повозиться, – озабоченно проговорила Мари. – Мужчину нарядить легко. Раз-два, и готово. Но как одеться мне? Что такое «эпатаж и соблазнительность»? Вероятно, имеется в виду оголение частей тела. Хм. Грудь обнажать я не буду. Если придется быстро двигаться, без лифчика неудобно. У меня бюст великоват…

Она задумчиво себя пощупала. Я сглотнул. Во рту вдруг стало сухо.

– Обычным декольте, даже очень открытым, наверное, не обойдешься, – продолжала рассуждать Мари. – Их можно увидеть где угодно… Плечи? Тоже недостаточно. Если меня не пропустит эта их «стража», получится глупо. А, я знаю! Декольте д’арьер! Актриса Клокло в Париже произвела с ним настоящий фурор!

Я ничего не понял. Просто наблюдал за ее дальнейшими действиями.

Сначала Мари занялась лицом. Покрыла его зеленой краской, сделала под глазами черные тени, мазнула кисточкой по векам – и они замерцали серебристыми искорками. На голову надела парик, тоже зеленый – в волосы были вплетены водоросли.

– Я купила костюм русалки, но нужно внести в него кое-какие исправления.

Достала из свертка длинное, переливающееся чешуей платье. Попросила у меня ножницы, начала что-то кромсать.

– Вот так. Теперь выйдите, пожалуйста. Хочу проверить на вас эффект.

Я удалился в прихожую. Тряхнул головой, отгоняя воспоминание о том, как Мари сжимала свои груди. Чувственные переживания сейчас были совсем не к месту.

– Заходите!

Она стояла в наглухо закрытом, узком платье до самого пола. Нижняя его часть, покрытая блестками, изображала русалочий хвост.

– Ну как вам?

– Элегантно. Но ничего особенно эпатирующего я не вижу.

– А так?

Она повернулась. Я обмер.