По дороге к лестнице меня едва не сбивает с ног какой-то гость: он резко распахивает свою дверь, и я роняю костыль. Мучительно медленно за ним наклоняюсь, в лодыжке вспыхивает боль. Выпрямляюсь, готовая сделать раздраженное замечание, но тут вижу лицо этого гостя. Он стоит как вкопанный, устремив на меня взгляд.

Дэнни.

— Дэнни!

Я кидаюсь ему на шею, а он продолжает стоять не шевелясь. Лед потихоньку начинает таять, руки Дэнни медленно ползут вверх и заключают меня в объятия — сначала нежные, затем твердые, потом и вовсе сокрушительные. Словно он пытается себя убедить, что перед ним действительно я, из плоти и крови, не призрак.

— Я ей не поверил, — наконец говорит Дэнни; его низкий голос поднимается из груди, к которой я льну. — Не поверил ей. Второе сообщение… я понял, что-то не так. Сразу же рванул в шале… никогда в жизни не бегал с такой скоростью… но ты исчезла. Я думал, ты умерла. Я думал… думал…

Дэнни не в силах закончить. Он лишь судорожно глотает, прижимается лицом к моей макушке, покрывая ее слезами.

— Черт, нельзя мне было уходить! — Дэнни стискивает меня сильнее. — Чувствовал ведь, что одну тебя оставлять опасно. Предупреждал — не делай глупостей! А ты что? Поехала на лыжах со сломанной ногой! Неизвестно каким маршрутом! Возомнила себя Джейсоном, мать его, Борном?!

Я трясу головой и обхватываю его покрепче, зарываюсь лицом в плечо, глушу собственные рыдания. Я люблю Дэнни — люблю его попытки разрядить атмосферу и превратить все в шутку, но не могу выдавить из себя даже притворного смешка. Могу лишь обнимать и плакать, плакать, плакать — обо всем.

— Чтоб их всех… — ласково шепчет Дэнни охрипшим голосом и укачивает меня, укачивает. — Все кончилось, Эрин. Ты жива, кроха.

Я хочу верить. Правда ли это?

— Выглядишь паршиво, — спустя некоторое время заявляет Дэнни, отстраняясь.

Он старается меня рассмешить, и в глубине души я хочу рассмеяться. «Видел бы ты мою соперницу!» — вертится на языке остроумный ответ. Только Лиз мертва, и это прозвучит совсем не смешно. Я молча пожимаю плечами, и губы Дэнни кривятся.

— Проклятая сука, — зло бросает он.

— Не надо, — прошу я. — Не надо… ты не знаешь, как она…

Меня прерывает повторное бренчание колокола к ужину. Дэнни закатывает глаза.

— Пойдем-ка вниз. Готова?

— Не совсем. А ты?

— Я-то в полном порядке, дорогуша. Это ты у нас решила закосить под Беара Гриллса[11], а не я.

Я хихикаю, нервы по-прежнему натянуты. Медленно и неуклюже спускаюсь по узкой лестнице, одной рукой сжимаю костыль, другой — шаткие перила.

В столовой уже все собрались — все, кто остался. Тофер, Тайгер, Рик, Иниго, Миранда и Карл сидят за длинным обеденным столом. Как меня примут? Я неуверенно переступаю порог, и тут раздается коллективный вздох. К моему удивлению, Тофер нарушает тишину медленными аплодисментами, их подхватывают сперва Иниго, затем Рик, Миранда и остальные.

— Проклятье, — подскакивает Карл, помогает мне управиться с костылем и стулом. — Вы выглядите даже хуже Иниго, а это говорит о многом.

Я сажусь рядом с Тайгер, и, пока Карл придвигает мой стул к столу, она тепло обнимает меня одной рукой.

— Эрин, как вы? — спрашивает. — Вы пережили настоящий кошмар. Простите, нельзя было вас бросать.

— Все в порядке, — выдавливаю я.

Глаза наполняются слезами. Что говорить? На ум ничего не приходит. Лодыжка в гипсе пульсирует болью, я чувствую прикованные к себе взгляды. Спасибо Дэнни, который отвлекает всеобщее внимание. Он падает на стул по другую руку от меня, вздыхает.

— Опять пахнет проклятым кассуле, — угрюмо констатирует наш шеф-повар. — В прошлый раз оно не задалось.

Его раздражение растапливает лед, Иниго улыбается сквозь слезы.