Переплет - Вудхаус Пэлем Грэнвил (2012)

— Плохо дело, — потряс головой Хамилтон. — Очень плохо.

— Помню, она как-то говорила, что надо судить людей, которые бросают девушку…

Хамилтон стал совсем уж чернее тучи, точно бы печалясь о кровожадности современных девушек.

— Ты считаешь, она едет сюда, чтобы устроить шум?

— А для чего же еще?

— Н-да, наверное, ты прав. Я должен подумать.

С этими словами Хамилтон резко повернул налево и, задумчиво наклонив голову, принялся медленно описывать по лужайке круги. Глаза его обрыскивали землю, словно бы тщась почерпнуть из нее вдохновение.

Редкое зрелище так бодрит, чем вид великого мыслителя, погруженного в глубокое раздумье. Однако Джордж, наблюдая за другом, все больше злился. Он жаждал — что и простительно — скорых результатов; а Хамилтон, хотя и расхаживал весьма солидно, результатов никаких не выдавал.

— Надумал что-нибудь? — не вытерпел Джордж, когда его друг в третий раз отправился по кругу.

Хамилтон в молчаливом укоре вскинул руку и зашагал дальше. Наконец он приостановился.

— Ну? — подался к нему Джордж.

— Относительно этой помолвки…

— Да не было никакой помолвки! Детские глупости, и все.

— Относительно этих глупостей. Слабое звено в твоей линии защиты, несомненно, тот факт, что сбежал ты.

— Да не сбегал я!

— Ладно, я употребил неточное выражение. Надо было сказать — инициативу проявил ты. Ты уехал из Ист Гилиэда в Нью-Йорк. Следовательно, формально ты бросил эту особу.

— Знаешь, ты такими словами не бросайся. Как ты не можешь понять? Это были вполне невинные отношения. Они разваливаются сами собой.

— Я смотрю на дело с точки зрения адвоката. И разреши мне указать, отношения ваши явно на закончились. Я стараюсь четко прояснить для себя все. Если ты желал, чтобы отношения закончились, тебе следовало до отъезда из Гилиэда принять меры, чтобы вашу помолвку расторгла сама мисс Стаббс.

— Не было у нас помолвки!

— Хорошо, расторгла глупости. Вот тогда бы ты стер прошлое. Надо было сделать что-нибудь такое, чтобы она прониклась к тебе отвращением.

— Как я мог? Я не умею!

— И даже сейчас, сумей ты совершить что-нибудь крайне омерзительное, чтобы мисс Стаббс отшатнулась от тебя с гадливостью…

— К примеру?

— Я должен подумать.

Хамилтон прокрутил еще четыре круга.

— Предположим, ты совершишь какое-то преступление, — сказал он, возвращаясь к исходной точке. — Предположим, ей станет известно, что ты — вор. Она не захочет выходить за тебя замуж, если ты на пути к Синг-Сингу.

— Правильно. Но тогда и Молли не захочет.

— Хм, верно. Ладно, подумаю еще…

Несколькими минутами спустя Джордж, уже посматривающий на друга с той неприязнью, которую вызывают носители высшего разума, когда не могут выдать стоящего совета, заметил, что друг этот внезапно вздрогнул.

— Вот оно! — закричал Хамилтон. — Нашел!

— Ну? Ну?

— Мисс Стаббс… Скажи-ка мне, она очень нравственная? Деревенские девицы обычно… такие, ну… недотроги.

Джордж призадумался.

— Не помню. Да ведь я ничего и не делал!

— Думаю, мы можем исходить из предположения, что, проживя всю жизнь в Ист Гилиэде, она все-таки нравственна. А следовательно, решение проблемы очевидно: надо внушить ей, что ты стал распутником.

— Кем?

— Ну, Дон Жуаном. Сердцеедом. Бабником. Это очень легко. Наверняка она насмотрелась фильмов из нью-йоркской жизни, и нетрудно внушить ей, что ты тут испортился. Теперь наш план действий выстраивается четко и просто. Все, что нам требуется, — раздобыть девушку. Пусть явится сюда и заявит, что ты не имеешь права жениться ни на ком, кроме нее.

— Что?!