Лето волонтёра - Сергей Лукьяненко (2022)

Активировались структуры второго призыва, но лишь частично. Я не отращивал новых органов, новому мне это было ненужно, как оглобли для автомобиля. Но в доли секунды мой организм выжал из себя всю имеющуюся энергию – и переключился на новый источник, скрытый в размерности мироздания.

Проще говоря, из трёх измерений одно исчезло, а я стал проекцией на два других, существуя за счёт перепада потенциалов. Дальше было проще, обладая огромной энергетической мощью я перевёл в проекцию девчонок и Карира, совместил наши тела – это очень просто, когда оперируешь всего двумя измерениями и снова вышел в трёхмерность.

Ну, большей частью.

Как вам, стало что-то понятно?

Сомневаюсь.

Тогда представьте себе компьютерную игру.

Тысячи и миллионы человеко-часов работы. Гигабайты кода, упакованные в крошечную флэшку. Вы вставляете её в компьютер, что-то происходит, игра разворачивается, запускается…

И вот перед вами экран. Вы можете бегать, прыгать, летать. Вы не знаете, как именно касание кнопок и наклон джойстика приводит к нужным действиям, вы лишь знаете, какими они будут. Не вы писали код, вы пользователь перед «интуитивно понятным» интерфейсом. Вы даже не заглядываете в инструкцию, если это не станет очевидно необходимым. И вы не единственный игрок, вы в команде и понимаете, как будут действовать ваши напарники, что им можно поручить и в какой ситуации…

Это тоже очень примерная аналогия, но она ближе к тому, что произошло.

Я совершил переход в новое состояние не раздумывая, информационный пакет дал мне знания с той же лёгкостью, с какой Гнездо обучает куколок. Всё шло словно на рефлексах, а сознание осталось моё, только дополненное разумами Миланы, Дарины и Карира. С разумом маленького тэни было проще, с девчонками, особенно с Миланой, сложнее – внутри Миланы угадывалось что-то вроде бездонной пропасти, жуткой и притягательной одновременно.

Самое странное и даже страшное было в том, что мы думали по отдельности и вместе. Одновременно.

И делили воспоминания на троих.

Причём воспоминания стали ясными и чёткими, казалось, лёгкое усилие – и провалишься в прошлое.

Неловкости больше не было места. Мы были сами по себе – и вместе.

Я скользил по сознанию Миланы, зачарованно разглядывая картинки из её прошлого. И я был не один, я был вместе с Миланой, Дариной и – совсем чуть-чуть – с Кариром.

…- Дай, – я забрала у Лары сигарету, затянулась.

Дым был горький и противный. Я курила пару раз, но там сигареты были тонкие и с ментолом. Я вернула сигарету и сплюнула.

Мы с Ларой сидели за гаражами у её дома. В узком проходе между ржавыми железными коробками гаражей и серым бетонным забором, на раскисшую землю были набросаны доски, грязные, но крепкие. На досках стояли пластиковые ящики, спёртые из овощного магазина. В маленьком детском ведёрке были набросаны окурки и какой-то мелкий мусор.

Сюда приходили подростки со всех окрестных дворов: покурить (кому запрещали), побухать (порой даже взрослые), ну и пообжиматься. Говорят, тут и трахались тоже, но мне хотелось верить, что это не так. Ну… как-то уныло, безыдейно – прислонившись к грязному бетону, стоя на скрипящих досках. Мне казалось, что так нельзя.

Хотя может я не права. Мне пятнадцать и у меня ещё никого не было по-настоящему. Может чего-то не понимаю…

Внизу живота вдруг сладко потянуло и я подумала, что может быть и начинаю понимать. Думать о сексе было и приятно, и страшновато одновременно.

– Хочу в Архангельск, – сказала Лара задумчиво. – Там жизнь. Там веселее. Надоела наша дыра.

– А я в Москву хочу, – ответила я из принципа, чтобы не повторяться. Хотя вообще-то я думала про Северный медицинский университет в Архангельске. Мне нравилась биология и медицина.