Венецианский контракт - Марина Фиорато (2014)

К концу дня Фейра хорошо изучила остров. Ей можно было ходить даже на небольшое кладбище за колодцем. В свободные минуты она копала могилы вместе с сёстрами, безмолвно воздавая дань тем, кто ушёл, – и обе веры возносили к небу свои молитвы. Она набирала воду для пациентов из колодца, куда бросила свой крест, поражаясь чистоте воды. Она смотрела на каменного льва, а он смотрел на неё, но, как ни странно, здесь, на острове, она его не боялась. Его пасть была закрыта, как и книга. Её пугала именно раскрытая пасть, которая могла поглотить губительные письма.

Она не догадывалась, кто мог её выдать. Не человек-птица. И никто из челяди Палладио не знал, кто она, за исключением самого Палладио и Сабато. Возможно, Корона Кучина каким-то образом раскрыла её тайну по её врачебным познаниям и по акценту? Но это маловероятно. И сколько времени пройдет, прежде чем её присутствие на острове станет известно на материке? Если камерленго и его стражники ищут её, сколько времени им понадобится, чтобы добраться сюда?

Весь оставшийся день Фейра продолжала трудиться, стараясь не привлекать к себе внимания. Единственным местом, куда она не заходила, была церковь. Святой Варфоломей был христианским святым, давшим имя дамасскому дереву, чьими спорами отравили её мать, и поэтому, а также по другим понятным причинам она туда не собиралась.

Но как Фейра упорно сторонилась церкви, так и от неё кое-кто другой старался держаться на расстоянии.

* * *

– Она не может жить с нами, – заявила Аннибалу Бадесса к концу первого дня, проведенного Фейрой на острове. Он воинственно выставил клюв и смахнул остатки дыма со складок плаща.

– Почему? – спросил он, хотя уже знал ответ.

– Она неверная.

Аннибал вздохнул. Он думал, это прекрасное решение. Все сёстры располагались в здании таможни за церковью, в котором была просторная комната.

– Она же не будет жить в самой церкви. Об этом и речи нет.

– Неважно. Таможня – одно из зданий церкви. Она не может жить с нами. – Бадесса дотронулась до его руки. – Я буду ей другом. Постараюсь стать доброй самаритянкой, как учил Господь. Если вы заметили, я дала ей покрывало для головы и сандалии. Но она не должна спать в нашей спальне или входить в церковь. Если вы спросите её, она наверняка скажет то же самое.

* * *

С наступлением сумерек Аннибал показал Фейре небольшой домик недалеко от церкви. Он пострадал от пушечного ядра и был таким ветхим, что врач счёл его непригодным для жилья. Он очень кратко сообщил ей, что слабоумный мальчик, немой, наведёт здесь порядок. Пересекая лужайку, он позвал Салве и поручил ему принести материалы и инструменты и починить крышу. Он видел, что Фейра наблюдает за ними с порога своей хижины. Она взглянула на него, но ничего не сказала.

Этот дом напоминал ей ту крохотную сторожку, где она потеряла отца. На втором этаже сквозь крышу виднелся лоскут голубого неба, и она решила, что до наступления ночи нужно устроить себе постель в нижней комнате. Она перетащила матрас вниз, но вид постели возле каменного дверного косяка ещё больше напомнил ей о смертном ложе отца. Там было даже гнездо скворцов на развалившемся карнизе, она аккуратно сняла его и перенесла в терновый лес. Она видела, что человек-птица наблюдает за ней с лужайки, но решила не обращать на это внимания.

Когда она вернулась, то обнаружила, что постель перенесли поближе к камину, одеяло аккуратно сложено. В камине разведен огонь, и дрова дымятся, как вулкан. Широкий кусок парусины закрывал окно, в котором уже давно не было стекол. В тени дымохода стоял и маленький человек, уродливый, искривленный.