В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Хорошо, господин оберштурмбанфюрер. В связи, я бы сказал, с блестящей операцией по уничтожению партизан, я не стану сообщать в рейх о последних событиях. Но не забывайте, что хозяином этого города являюсь пока я. А теперь усильте охрану моста. Также усильте охрану лагеря, причем большую часть задействуйте среди полицаев. И еще, когда очная ставка?

– Хоть сейчас, господин оберст. У меня есть сюрприз для юных разбойников.

– Я с вами, Петерман! Хочу посмотреть на этих героев!

Эсэсовец и Альтман спустились в подвальное помещение здания и, пройдя по темному коридору, вошли в просторное помещение, которое кроме нескольких стульев, стола и настольной лампы больше никогда не видело мебели. Петерман предложил Кенингу присесть на стул и приказал охране привести русскую женщину и Сергея Карпова.

Охранники привели молодую женщину, все тело которой было в синяках от побоев. Бедняжка еле стояла на ногах. У Сергея вся спина была в рубцах от ударов плетей. Один глаз полностью заплыл. Альтман поежился от вида этих двух окровавленных людей.

– Итак, фройлен, я предлагаю вернуться к нашей утренней беседе. Надеюсь, что вы немного отдохнули. Вы по-прежнему утверждаете, что два полицая предупредили вас о побеге из лагеря во время перегона?

– Да, – еле шевеля языком, подтвердила женщина.

– Посмотрите, это один из них?

Эсэсовец указал на Карпова.

– Может быть. С ними больше общалась Алла. Она бы точно могла подтвердить.

– Ваша Алла оказалась несговорчивой фройлен. Поэтому сейчас ее по кусочкам растаскивают вороны на окраине города.

Девушка подняла голову и испуганно посмотрела на немца.

– Нежели вам было не интересно, кто вам обещал освобождение? Повторю еще раз! Это он?

Петерман взял за подбородок комсомольца и повернул его лицо к девушке.

– Да.

– Что и требовалась доказать. Приведите второго!

Чернов выглядел еще хуже Сергея. Он еле тащил за собой левую ногу. Волосы на голове слиплись от крови. Но взгляд его говорил о том, что он никогда никого не сдаст.

– Фройлен, напрягите память еще раз. И через пять минут вы получите тарелку горячей еды и возможность отдохнуть. Они были вместе?

– Да.

Слезы стыда катились из глаз девушки, но боль, которую причинили ей во время пыток, была сильнее.

– Уведите ее и дайте ей поесть.

– Ну, что, Антон и Сергей! Если вы хотите сейчас получить то, что сейчас имеет эта девушка, вам надо полностью сознаться и покаяться в совершенных вами преступлениях против Германии и дать полные сведения о партизанах.

– Вы участвовали в нападении на лагерь и подводы с продовольствием?

– Нет. Эта ошибка. Мы весь вечер пили с моим приятелем.

– Причастны ли вы к пожару в доме, в котором жил офицер немецкой армии?

– Нет. Мы всю ночь гуляли с моим приятелем, – твердил Сергей.

– А девушка утверждает, что причастны.

– Девушке жить хочется, вот и сказала, – промямлил Антон распухшими от ударов губами.

– А вы, значит, не хотите? Заводите Полевого!

На Аркадии не было живого места. На груди зияла рана в виде пятиконечной звезды. В его глазах не было никакого разума. Его поставили к стене, по которой он медленно сполз и потерял сознание. Петерман приказал вылить на него ведро воды. Аркадий вроде бы немного очнулся, но снова упал. Эсэсовец поморщился и пнул его ногой.

– Перестарались. Ладно! Унесите его! Приведите мать!

При слове мать Сергей и Антон вздрогнули и замерли в ожидании самого страшного, о чем они могли только подумать. Это использование близких людей. Когда привели в помещение для допроса женщину и сняли с ее головы мешок, волосы на голове Сергея встали дыбом, сердце забилось так, что чуть не выскакивало из груди. Антон посмотрел на друга. Матери Сергея было около пятидесяти лет. Она была полной женщиной, страдающей высоким давлением и аритмией сердца. Виски уже слегла тронула седина.