В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Товарищи, последний рывок. Надо немцев заставить немного помотаться по нашему лесу. Они наших лесов боятся, тем более таких больших, как этот. Я местный, и то иной раз заплутать умудряюсь. Щас болото скоро будет, поэтому все идем след в след. На вид оно страшное. Немцы дальше точно не пойдут. А мы там в другой лесок выскочим. А оттуда в обход и к лагерю завтра днем придем. Там отдохнете и отоспитесь. А дальше уж и подумаем сообща, как воевать с фрицами будем.

Наконец-то, почувствовав свободу, пленные молча, не жалуясь ни на что, выполняли приказы Горячева. Очень уж велика теперь была жажда к жизни у этих людей, вновь вкусивших запах свободы.

Если бы не болото, то немцам бы удалось нагнать уставших, голодных, больных людей. Уже в глубине, идя гуськом, след в след, партизаны слышали лай собак и короткие автоматные очереди.

– Унтерштурмфюрер, – обратился начальник разведки к лейтенанту СС. – Все, дальше болото. Бессмысленно вести людей в неизвестность. Оттуда они не уйдут.

– Хорошо, до утра будем ждать здесь. Отправьте людей в город, доложите обстановку оберштурмбанфюреру Петерману. Я буду ждать здесь дальнейших указаний. А сейчас расположите людей вдоль болота.

Посыльные доложили ситуацию по преследованию беглецов и по приказу Петермана из гаубиц произвели обстрел всего болота.

Горячев удачно провел через болото свой отряд. Еще дал людям немного отдохнуть и к обеду привел в лагерь, где ему предстояло выслушать каждого и понять, кто и насколько готов быть верным и преданным своей родине.

************************************

Петерман, не выспавшийся, но довольный проделанной работой, один из первых пришел на совещание в кабинет к полковнику.

– По лицу вижу, оберштурмбанфюрер, что вам есть чем меня порадовать!

– Да, господин оберст! За одну ночь мы раздавили все партизанское движение.

– Господа, общее совещание я переношу на час позже. Сейчас мне надо выяснить кое-какие вопросы с оберштурмбанфюрером, – обратился Кенинг к офицерам и закрыл за ними дверь. – Итак, господин Петерман, я вас слушаю.

– Пришлось немного размяться в стрельбе, прежде чем удалось выстроить всю цепочку, господин оберст. Побег организовали партизаны с леса. Их на самом деле немного. По словам пленных, человек шесть-восемь. Из них – двое полицаев. Женщины тоже дали такие же показания. Эти двое уже в гестапо. Я проведу очную ставку и закрою этот вопрос.

– А где же пленные? Сколько человек покинули лагерь?

– Нам удалось загнать их в болото, и сегодня на протяжении нескольких часов мои люди вели обстрел всего болота. Думаю, что после такой дозы снарядов от кучки голодранцев ничего не осталось.

– Н-да! Что ж, господин оберштурмбанфюрер! Мне бы, конечно, хотелось убедиться в точности ваших показаний и предположений. Вы же только предполагаете, что русские все погибли в процессе обстрела?

– Да, но в такой мясорубке просто невозможно было бы уцелеть.

– Сколько человек в данный момент находятся в лагере?

– Не больше двухсот, господин оберст!

– Это после вашей разминки? Вы с ума сошли! Один такой раб приносит Германии пять-шесть марок в день! У нас по плану намечены поставки леса для расчетов с нашими союзниками! Через неделю отгрузка на Германию! Как вы себе это представляете?

– Мне надо было их разговорить, господин оберст!

– А кого я отправлю на лесозаготовки? Я хочу закончить эту проклятую войну в звании генерал-майора!

– Я тоже хочу получить к Новому году бригадефюрера. У нас одна цель, поэтому мы можем урегулировать этот вопрос мирным путем. Вы не докладываете о последних событиях в рейх. На днях я списываю несколько вагонов пленных, направляемых в Освенцим, и отдаю на лесозаготовки. Вы выполняете план по отгрузке, и мы оба получаем то, что хотим, господин оберст.

Кенинг сверлил глазами улыбающееся лицо Петермана и понимал, что, действуя сообща, каждый из них быстрее придет к намеченной цели.