В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Я уверен в этом. За столько лет сотрудничества наше партнерство переросло в дружбу, я бы даже сказал, в крепкую дружбу. Выпей пару глотков вина и успокойся, дорогая.

Генрих налил супруге немного красного вина и усадил ее в бордовое кресло с резными деревянными подлокотниками, которое отлично вписывалось в интерьер гостиной Нортембергов. Комната была выполнена в богатом английском стиле, сочетая в себе бордовые, коричневые и фисташковые оттенки. Стены были обиты тканью, что наполняло гостиную теплом и уютом. Огромная люстра с абажурами на декоративном потолке говорила об изысканности вкуса и богатстве хозяев. Гостиная выглядела основательной, добротной и в то же время элегантной. Это была заслуга Амалии фон Нортемберг. Она обладала тонким вкусом относительно всего. Все, чего касалась эта красивая женщина, начинало блистать в ее руках.

– А вот и я! – весело сказал лорд Браун, спускаясь по лестницам. – Так, где мой жареный гусь?

– Все на столе, дорогой друг! Ждем только тебя!

– Чудесно! Я очень голоден! О, Генрих, я знаю, насколько разнообразен твой винный погреб, но я пока пас! – сказал Джонатан, убирая бокал. – Может быть, позже я пропущу пару рюмочек коньяка, но сейчас я хочу насладиться стряпней Лени. Мой повар не хуже, но у каждого из них свои секреты.

– Конечно, Джонатан! Как там малышка Мэган? – спросила Амалия.

– Малышка Мэган! Это ураган! Только сейчас я осознаю, что допустил ошибку, когда принял решение больше не жениться после смерти Абигэйль и полностью посвятить себя дочери. И кого я вырастил?

– Насколько я помню, она была очень милой девочкой. Бросьте, Джонатан, нельзя ни о чем жалеть. Даже если она, как вы говорите, ураган, то поверьте, когда девочка встретит свою любовь, она полностью переменится. А вы, я уверена, до сих пор завидный жених!

– Не успокаивайте меня, Амалия! Я не представляю, кто отважится взять ее в жены! Я уже принял свой крест и понесу его до конца. А что Райнер? Пишет?

– Пишет, Джонатан, пишет! Давай об этом после ужина. Я расскажу, что он пишет, – озабоченно произнес Нортемберг.

– Генрих, ты меня интригуешь!

После ужина Амалия распорядилась принести мужчинам коньяк на столик с резными ножками возле камина, пожелала спокойной ночи супругу и гостю и удалилась отдыхать в свою комнату, дабы не мешать мужским разговорам.

– Ну, что, Генрих, выкладывай, что у тебя за срочность? Я думаю, что это очень серьезно, раз ты меня попросил приехать лично, не смотря, что такие путешествия сейчас весьма опасны, – присаживаясь в кресло, сказал Джонатан.

– Джонатан, два месяца спустя, как немецкая армия потерпела поражение под Сталинградом, значительно ухудшилось экономическое и политическое положение Германии и союзников.

– Этого стоило ожидать! Гитлер с его амбициями практически погубил страну. Говорят, моральное состояние войск вермахта подорвано. Установлены случаи дезертирства. Райнер что-нибудь пишет по этому поводу?

– Нет, Джонатан. Он сейчас на оккупированной территории в закрытом городе. Последнее время он стал писать чаще. Это и радует, и настораживает. В этих, казалось бы, безобидных и теплых письмах, между строк я вижу, как плохо моему мальчику. Думаю, что после этой войны он оставит свою затею о военной карьере. Я это просто предвижу. Только бы вернулся живым.

– Генрих, не нагнетай себя раньше времени. Он все-таки не на передовой. А разгром немецких войск под Сталинградом нанес сильнейший удар по нацистскому блоку. Здесь и нечего говорить. Король Великобритании прислал Сталинграду дарственный меч в знак восхищения мужеством и стойкостью русских солдат. Не сегодня-завтра Япония откажется от вступления в войну против Советского Союза. Турция и Испания тоже отходят от Германии. Гитлер проиграет эту войну.