Голос внутри меня - Брайан Фриман (2019)

Он наблюдал за Марией и ждал. Она ходила взад-вперед по спальне. Подошла к окну и устремила взгляд на темные холмы. На ее лице появилась нервная, но лишенная страха улыбка. Сейчас она даже выглядела ликующей. А потом, как он и надеялся, она начала переодеваться. Надела облегающую, с длинными рукавами футболку с широкими полосами. Затем черные шорты. Наклонившись, принялась завязывать шнурки на красных высоких кроссовках.

Лопес собиралась на пробежку.

Руди достал из рюкзака нож.

«Смотри, Хоуп».

Глава 42

Мария знала холмы так же хорошо, как можно знать тело возлюбленного. Она бегала здесь каждый день. Когда она вышла из дома, ее окатило волной холодного воздуха с океана. Она ощутила влагу на лице; собирался дождь. Выбежав на улицу, она сделала несколько упражнений по растяжке.

Предупреждение инспектора Истона насчет Руди Каттера все время казалось ей надуманным, но только после звонка его коллеги, сообщившего, что ей ничего не грозит, она поняла, как сильно разнервничалась. Сейчас ее переполняла энергия, не давая сидеть на месте. Конечно, время для пробежки было поздним – скоро стемнеет, – но она знала: она не уснет, если не пробежится. После целого дня дикого страха ей нужно заняться чем-то нормальным.

Закончив растяжку, Мария оглядела холмы. Ярко-зеленые, они вершинами утыкались в сумрак; редкие деревья возвышались над плотным кустарником, напоминая одиноких солдат. Огромный клок тумана уже взобрался на вершину кряжа и норовил сползти в долину. Марии хотелось измотать себя физической нагрузкой, пробежать по дороге, которая резко поднималась вверх, к вершине, и вела к противоположному склону, уходящему к Пасифике и океану. Только таким образом она смогла бы выжечь свою тревогу. Мария сунула в уши наушники и открыла плей-лист. В последнее время она была одержима Элли Голдинг[60]. Включив «Моя кровь», она побежала к заповеднику. Музыка, звучавшая в ушах, отсекала все звуки.

Пробежки были для Марии терапией. Многие бегуны во время бега очищают мозги, думая только о темпе и дыхании, но Лопес брала с собой всю свою жизнь. Сейчас она думала о Джереми. Она жена, певица, актриса и сотрудник благотворительного фонда, но превыше всего – мать Джереми. Он для нее все. Мысль о том, что она может оказаться в списке Руди Каттера, испугала ее не из-за того, что что-то может случиться с ней. Ею овладел дикий страх выпасть из жизни сына. Не видеть, как Джереми взрослеет. Не видеть, как он учится в школе, занимается спортом, танцует и ухаживает за девочками. Не узнать, чем он станет заниматься и где будет жить. Его будущее для нее важнее, чем ее.

Мария увеличила темп, убегая от ужаса, что владел ею весь день, и чуть не плача от облегчения. Щупальца тумана вились вокруг ее рук и ног, как лианы в джунглях. Она ощутила, как в заднем кармане шортов завибрировал телефон, но решила не сбиваться с ритма. Стоит остановиться на подъеме вверх, и темп бега уже не восстановится. Наверху тот склон кряжа, что спускался к океану, был затянут туманом. Она бежала вверх в ничто, и о том, что вершина достигнута, она узнала по тому, что земля под ногами наконец-то стала ровной.

Наверху туман, серебристый и непроницаемый, клубился, будто живое существо, постоянно меняя форму. Лопес побежала на запад, к океану. На этом участке тропа шла по ровной поверхности, но асфальта на ней уже не было, и Мария сбавила темп, чтобы не подвернуть ногу на каком-нибудь выступающем из земли валуне. По обе стороны от тропы рос плотный кустарник, а туман, как всегда, создавал ощущение затерянности и одиночества. Однако это не пугало ее. Она много раз бегала по этой тропе.