Тюльпанная лихорадка - Дебора Моггак (2017)

Помню, в детстве у нас дома была одна картинка, которая всегда наводила на меня страх. В Утрехте, где я выросла, отец держал печатную лавку. Первая из наших комнат служила магазином; дверь из нее открывалась прямо на улицу, где под навесом выставляли свежие оттиски. Ниже уровня улицы, в глубоком подвале, постоянно стучал и гремел печатный пресс. Мой отец продавал разные книги и брошюрки – назидательные стишки, проповеди, душеполезные труды, рекомендованные пасторами: «В преддверии Рая», «Благочестивые радости». Кроме того, он торговал офортами и гравюрами с картин.

Гравюра, пугавшая меня, висела на стене. Это было изображение великого наводнения 1421 года, случившегося в день святой Елизаветы, когда потоп разрушил и смыл целые деревни. Вода занимала почти всю картину. Из нее торчали только верхушки деревьев и шпили церквей. Но вода грозила поглотить и их.

Я могла разглядывать ее часами: кипящие буруны, кончики шпилей, неизбывный ужас в глубине вод. Господь спас Ноя, но почему же эти люди были обречены на смерть? Я слышала звон колоколов, тщетно призывавших утопленников на службу. Видела раздувшихся коров, взметенных стремительным потоком и бившихся о крыши своих стойл. В считанные минуты весь мир перевернулся вверх тормашками. Мертвецы беспомощно болтались на дне. Их руки махали, шевелясь, как трава, но никто не спешил им на помощь.

Ян не верил своим ушам.

– Силы небесные! Ты действительно хочешь это сделать?

Мы сидели на краю фонтана в нескольких кварталах от его студии. В этом районе было полно ремесленников: ювелиры, плотники, художники. Рядом с нами находилась кузница. Там грохотали молотки. Мы решили встретиться на улице, потому что это не так рискованно, как опасность быть замеченной возле его дома. Мария, наш страж, стояла в конце аллеи. Теперь мы были заодно. «Если мы утонем, то утонем вместе».

– Думаешь, он не заметит? – спросил Ян. – Он наверняка увидит, что Мария располнела.

– Нет, она всегда была в теле. Если повязать передник повыше, разница будет невелика.

– Вряд ли бы он…

– Мой муж близорук. К тому же он вообще не смотрит в ее сторону: она просто служанка, все равно что часть мебели.

– А как насчет тебя? Тебе ведь тоже придется растолстеть? – У Яна был ошеломленный вид. Он нервничал больше, чем я. – Уж тебя-то он разглядит!

– Я буду симулировать симптомы. А через несколько месяцев подсуну под платье подушку и…

– Но твой муж делит с тобой постель, наверняка он обнаружит, что…

– Нет. Ты знаешь, я не выношу, когда он меня трогает. Не выношу, когда… – Я помолчала. – В общем, я сразу ему сказала, что теперь нам придется на время отказаться от плотской связи. Мол, так предписал доктор, для моего здоровья. Я существо деликатное и все такое.

– Правда?

– А мой муж готов на все, лишь бы сохранить ребенка. Я сказала, что мы будем спать в разных спальнях, поскольку мне нужен покой, и он сразу согласился. Корнелис очень счастлив и соглашается со мной во всем.

Ян взял меня за руку.

– Ты необыкновенная женщина.

«Просто я люблю тебя, – мысленно прошептала я. – Люблю безумно».

– Это означает, что Мария останется у нас. Так мы одним выстрелом убьем двух зайцев: она поможет мне, а я – ей.

А что произойдет потом? Об этом я не думала. Моя фантазия распространялась дальше фиктивной беременности, которая уже казалась такой реальной, что меня почти начинало тошнить. В конце концов, в нее верит мой муж: значит, она хотя бы наполовину настоящая.

– А если ты тоже забеременеешь?

– Тогда мы изменим план.

Ян рассмеялся и развел руками. Он обнял меня и поцеловал – среди бела дня. И то верно: что могло быть более дерзким и безумным, чем мой план?

А молотки продолжали стучать, словно запечатывая наше будущее.