Тюльпанная лихорадка - Дебора Моггак (2017)

Корнелис спустился в подвал. Его использовали для хранения дров, торфа, старых вещей. Внутри было темно, и он зажег масляную лампу. Теперь весь дом погрузился в сумерки: наступило лето и комнаты затенял полог разросшейся за окнами листвы. Стоял июль; София была на пятом месяце, и ее живот уже заметно округлился. Вчера он спросил, не бьет ли младенец ножками. Хотел дотронуться до живота, но жена испуганно отпрянула. «Нет, – ответила она. – Пока нет».

Откуда ей понять его тревогу? Она молода. Бог даст, никогда не узнает, что такое потерять ребенка. Конечно, София знала о его потере, но молодость не может вообразить невообразимое; слепая уверенность юнцов в себе – своего рода милосердие. Но ему нужно твердо знать, что с младенцем в ее утробе все в порядке, он жив и здоров и уже бьет ножками. Один раз Господь даровал ему счастье – и почти сразу отобрал его.

Корнелис отпер стоявший у стены сундук. Это был солидный предмет из тикового дерева, обитого медью, некогда привезенный из Ост-Индии. Вещь из другого мира. Он не трогал его много лет. Корнелис откинул крышку и взглянул на детские распашонки. Запахло душистым ясменником: превратившаяся в труху трава была переложена с шерстяной одеждой. Он стал перебирать крошечные кофточки и штанишки. Поднял бархатный камзольчик Питера и поднес к носу. Запах его сына давно исчез.

«Вот твое дитя, – говорила покойная жена, кладя ребенка ему на руки. – Да благословит тебя Господь достойным сыном, а недостойного призовет к себе…» Запах пряного вина, душистая головка малыша. Жена сидела на укрепляющей диете: хлеб с маслом и овечий сыр.

Как же он тогда был счастлив. Сын, наследник! Всю ночь его дом оглашали радостные возгласы. Корнелис возносил хвалу Творцу. «Благодарю Тебя, Боже милосердный…» Целовал жену. С гордостью носил особый знак отцовства – высокий колпак из стеганого атласа. Его благодарность распространялась на всю страну. Разве рождение этой земли – вырванной у моря, благословенной Господом, – не являлось своего рода чудом? Константин Гюйгенс, поэт и гуманист, личный секретарь губернатора – человек, которого Корнелис очень уважал, – однажды сказал: «Здесь милость Божия почиет в каждой дюне».

В дальнем углу комнаты, едва заметный в полумраке, стоял старый ходунок его детей – деревянная пирамида на колесиках. Со временем он запылился и стал походить на обломки какого-то механизма. Корнелис ставил в его манеж своих детей и смотрел, как они, семеня ножками, носились по всему дому, застревая перед лестницами. Он подумал, что теперь снова услышит, как эти колесики погромыхивают по полу.

Корнелис рассортировал детский гардероб. Это была женская работа, но ему хотелось все сделать самому. Он уже не надеялся, что когда-нибудь опять откроет сундук. София даже не знала о его существовании. Позже он поручит Марии постирать одежду и убрать в бельевой шкаф, пока она не понадобится. Корнелис взял сверток и стал подниматься наверх. Он услышал голоса в соседней комнате и зашел туда. Его взгляду открылась странная картина. Мария лежала на лавке под окном, а сверху над ней склонялась какая-то цыганка. София быстро развернулась и уставилась на мужа.

– Господи! – воскликнула она. – Я не знала, что ты дома. – Она перевела дыхание. – Мы встретили эту женщину на рынке. Она умеет предсказывать, кто родится – мальчик или девочка.

Мария вскочила с лавки. И покраснела.

– Простите, господин. – Она повернулась к Софии: – Продолжайте, госпожа.

София устроилась на скамейке, вытянувшись на спине. Цыганка подвесила над ее животом нитку с маленьким колечком.

– Если по часовой стрелке – мальчик, в другую сторону – девочка, – объяснила София.

– Лежите смирно, – одернула ее цыганка.

Через несколько секунд кольцо стало описывать круг на нитке. Все внимательно следили.

– Мальчик, – сообщила цыганка.