Огненная - Кристина Кашор (2019)

Тогда он отвел ее за широкую каминную трубу, в место, защищенное от ветра, и показал, чтобы Файер оперлась о нее спиной. Сделав, как он велел, она с удивлением ощутила приятное тепло, словно обняла Малыша. Стражи растворились в окружающей темноте. Над гулом водопада разнесся звон колоколов разводного моста. Она закрыла глаза.

– Леди Файер, – послышался голос Бригана, – Муза рассказала мне о Миле. Не могли бы вы рассказать о моей сестре?

Файер распахнула глаза. Он стоял у перил, вглядываясь в город, изо рта вырывались облачка пара.

– Э-э-э… – промямлила она, от неожиданности не успев занять оборону. – И что бы вы хотели узнать?

– Само собой, ждет она ребенка или нет.

– И почему бы ей ждать ребенка?

Тут он повернулся к ней, и их взгляды встретились. Файер подумалось, что едва ли ей удалось сделать такое же каменное лицо, как у него.

– Потому что во всем, что не касается работы, – сухо сказал он, – она слишком любит риск. Она похудела, почти ничего не ела за ужином, а при виде морковного торта просто позеленела – уверяю вас, такого за ней еще ни разу не наблюдалось. Она или беременна, или при смерти. – Взгляд его снова обратился к огням города, а голос смягчился. – И не говорите мне, кто отец этих детей, потому что тогда мне захочется сделать ему что-нибудь нехорошее, а это было бы неудобно, согласитесь, учитывая, что его все здесь обожают, да еще Брокер скоро прибудет.

Раз он понял уже так много, то смысла притворяться нет.

– К тому же подумайте, каким примером это будет для Ханны, – тепло добавила она.

– Хм. – Он оперся губами о кулак, так что пар теперь вырывался изо рта веером во все стороны. – Я так понимаю, они друг о друге еще не узнали? И видимо, мне нужно все это держать в тайне. На сердце у Милы такая же печаль, как на лице?

– Мила в отчаянии, – тихо сказала Файер.

– Я мог бы убить его за это.

– Думаю, она слишком сердита или, может, слишком расстроена, чтобы думать головой. Она не хочет брать у него денег, поэтому я возьму их сама и буду хранить, надеясь, что она передумает.

– Она может оставаться в войске, если хочет, я не стану ее выгонять. Мы что-нибудь придумаем. – Он бросил на нее взгляд искоса. – Не говорите Гарану. – А потом добавил мрачно: – Эх, миледи. Не лучшее сейчас время. Как встретит этих малышей мир?

«Малышей, – повторила про себя Файер. – Малыши и мир». Она подумала в воздух: «Добро пожаловать в мир, малыши». И тут же с отчаянием обнаружила, что плачет. Кажется, нескончаемые потоки слез у Файер стали еще одним симптомом беременности ее подруг.

Бриган, мгновенно смягчившись, засуетился в поисках платка, которого не оказалось у него в карманах. Он шагнул к ней:

– Что с вами, миледи? Прошу, скажите.

– Я тосковала по вам, – всхлипнула она, – все эти два месяца.

Он взял ее за руки:

– Пожалуйста, скажите, что случилось.

И тут, почувствовав ладони Бригана на своих, Файер просто взяла и рассказала ему все: как отчаянно она хотела детей, почему решила, что ей нельзя рожать, как из страха переменить решение из-за Клары и Музы втайне раздобыла снадобье, чтобы навсегда сделаться бесплодной. И как до сих пор не оправилась, совсем не оправилась, потому что сердце ее съежилось и дрожало, а слезы все никак не иссякали.

Он слушал молча, все более и более поражаясь, и, когда она закончила, еще некоторое время не говорил ни слова, только беспомощно разглядывал ее варежки.

Наконец он нарушил тишину:

– В тот день, когда мы встретились, я вел себя с вами ужасно. Никогда себя не прощу.

Это было последнее, что она ожидала сейчас услышать. Глаза принца были бледны, как сама луна.

– Я так сожалею о вашей печали, – продолжал он. – Не знаю, что сказать. Вам нужно поселиться там, где рождается много детей, и всех их брать себе. Будем держать Арчера поблизости – он тут окажется небесполезен, как считаете?